Совершенство (СИ)

— Важно, — кивает он, а я замечаю, что мои прикосновения действуют на него почти так же, как и его на меня — Марк шумно вдыхает воздух, а весло чуть было не выскальзывает из его рук.

Но он тут же перехватывает инициативу. Склоняется к моему уху и произносит:

— Я собственник, знаешь ли. И привык, когда то, что моё, принадлежит только мне одному, милая.

Его голос глубокий и бархатный, гипнотизирует меня настолько, что мне хочется принадлежать ему здесь и сейчас. Шумно вдыхаю воздух, как и он только что, чувствуя, как в воздухе между нами стреляют разряды электричества.

— Буду иметь ввиду, когда решу подумать над твоим предложением, — произношу я и откашливаюсь, чтобы убрать из горла неожиданную хрипоту.

Кажется, если мы продолжим в том же духе, рискуем не добраться до нашего лагеря, поэтому весь дальнейший остаток пути оба храним молчание.

Я обдумываю сказанное Нестеровым, понимая, что условие, которое он поставил, объясняется, скорее всего, неудачным опытом его предыдущего брака. И оно справедливо. Если соглашусь — ему тоже придется завершись «свободные отношения» со своей Лаурой, иначе никак. Я ведь точно так же не собираюсь его ни с кем делить. Даже сейчас, всего на мгновение представив, что Марк целует свою помощницу так же нежно, как только что целовал меня, я готова её придушить.

Это странно и необычно. Потому что ещё позавчера мне было всё равно. Так же, как и не волновало то, что Сахаров спит с Леркой. Да и в прошлых связях я никогда не была ревнивой. А теперь всё почему-то слишком серьезно: отношений как таковых ещё нет, а правила уже есть. И мне, привыкшей нарушать запреты, как никогда хочется их неукоснительно выполнить.

Потому что Нестеров не такой, как остальные. Его губы нежные и мягкие, прикосновения — откровенные, пресс — рельефный, руки — сильные, спина — широкая, а аромат бергамота, смешавшийся с ароматом его кожи сводит меня с ума. Марк однозначно стоит того, чтобы пожертвовать ради него сомнительным обществом Жарова и Березы.

Дубинина и Сахаров ждут на берегу, тревожно всматриваясь вдаль. Узнав нас, Лерка радостно и неуклюже машет руками. На мой взгляд, выглядит глупо.

Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы припекать голову, а ветра почти нет. Пить начинает хотеться с удвоенной силой. И, едва ступив на берег, мы с Нестеровым, первым делом напиваемся чистой и прохладной бутилированной воды.

Потом Марк рассказывает собственную версию произошедшего, галантно не упоминая о моей глупости и самонадеянности. Никто не упрекает меня в том, что по моей вине был утоплен сапборд. Вместо этого, все рады, что мы с Нестеровым живы и сумели вернуться в лагерь.

— Благодаря Марку, — смущенно добавляю я, понимая, что не могу не признать его неоценимых заслуг в деле моего спасения.

Мы встречаемся взглядами, и он тепло улыбается мне.

«Я снова Марк?» — лукаво говорят смешинки в его глазах, а я опускаю ресницы, соглашаясь.

Чертенок на плече театрально закатывает глаза:

«Ну вот, теперь вы обзавелись шутками, понятными только вам обоим, и переглядываетесь, словно школьники».

Именно так. И мысль об этом доставляет мне удовольствие. Когда Нестеров смотрит на меня вот так, мягко и ласково, у меня в душе из хрупких бутонов словно распускаются маленькие розовые цветы, как у вишни или сакуры.

— Мы как раз приготовили завтрак, — с обычной жизнерадостностью сообщает Лерка, разрушая очарование момента. — Вы же, наверное, проголодались?

Я киваю, а Марк отказывается, говоря, что плохо спал ночью и сначала хотел бы выспаться. Понимаю почему: места на сапе было немного и большую его часть он галантно уступил мне, а сам охранял мой сон и согревал.

От осознания этой трогательной заботы внутри просыпается нежность.

Даже если это — ещё одна часть демоверсии наших отношений, она получилась восхитительной.

Такой, что над тем, хочу ли я быть с ним, я больше раздумывать не собираюсь.

Уверена, что, как только появится подходящая возможность — соглашусь.

Глава 17. Маяк и шиповник

«Море внутри меня синее-синее Волны внутри меня сильные Солнце живёт во мне Моё солнце живёт во мне»

Ёлка — Моревнутри

После обеда я оставляю севший телефон заряжаться и отправляюсь на пляж с Лерой и Никитой, чтобы позагорать и отвлечься от заманчивой идеи уйти в палатку к Нестерову.

Тело тянет к нему, словно примагниченное и намекает на то, что пойди я к Марку — поспать ни ему, ни мне не удастся. Но здравый смысл подсказывает, что тот, кто так терпеливо охранял мой сон этой ночью нуждается в ответном одолжении с моей стороны. И в кои то веки я предпочитаю его послушать.

— Мы так за вас волновались, — причитает Дубинина, расстилая на горячем от солнца песке цветное махровое полотенце. — Я просила Ника вызвать спасателей еще ночью, боясь, что вы утонули, но он уговорил меня подождать до утра.

Сахаров угрюмо пожимает плечами:

— Ночью они все равно ничем бы не помогли. А утром все разрешилось само собой.