Совершенство там, где любовь

– Я пойду немножко полежу, – сказала она, направляясь к двери, ведшей в комнату отдыха, – а потом сходим к источнику. А ты тоже, когда вылезешь, полежи. Эти ванны очень расслабляют, после них требуется восстановить силы. – Сибелла показала на дверь в противоположной стене. – Служанка отнесла твою одежду в ту комнату, там и отдохнешь.

Эннис полежала еще минут десять в остывшей ванне и вылезла, чувствуя себя полной сил и энергии. Вместо того чтобы снова отдыхать, она решила одеться и спуститься в гостиную отеля. Там она выпьет чая и подождет Сибеллу.

Она завернулась в большое жесткое полотенце.

Открыв указанную Сибеллой дверь, она заглянула в комнату, ища свои вещи. Кушетка, на которой сестра советовала ей полежать, стояла за ширмой, а белье и платье висели на крючке у камина. Служанка должна была скоро прийти, но Эннис решила, что вполне может одеться сама. Она хорошенько вытерлась, оделась и посмотрела на себя в мутное зеркало. Неплохо. Сейчас она подберет волосы, наденет капор – и можно выходить в свет.

Негромкий звук, похожий на вздох, заставил ее оцепенело замереть на месте. Не отрывая застывших глаз от зеркала, она только сейчас заметила, что в нем, помимо нее самой, отражается часть кушетки и… чья-то нога, голая. Она осторожно зашла за ширму.

На кушетке лежал Адам Эшвик. Он спал. А еще он был обнажен, по крайней мере Эннис так решила, потому что, кроме живота, прикрытого смятым одеялом, все остальное предстало ее взору. Глаза Эннис скользнули по его длинным ногам, на долю мгновения задержались на скомканном одеяле, подольше – на широкой, мускулистой груди и остановились на его лице. Темные волосы в беспорядке падали на лоб, жесткие линии щек и подбородка во сне казались мягче. Густые длинные ресницы придавали лицу какое-то по-детски беззащитное выражение. По спине Эннис пробежал озноб.

– Лорд Эшвик!

Адам открыл глаза, непонимающе посмотрел на Эннис, снова закрыл, потом широко распахнул, ошеломленно уставившись на нее.

– Эннис? – Его взгляд остановился на белокурых прядях, обрамлявших ее лицо. Эннис показалось, что Адам сейчас улыбнется, но нет, его лицо приняло какое-то серьезное, сосредоточенное выражение. Он схватил ее за запястье и потянул к себе. Эннис пришлось упереться свободной рукой в его обнаженную грудь. – Вы?! Вот так неожиданность!

Адам отпустил руку Эннис, неотрывно глядя ей в глаза, отодвинул падавшие ей на лицо волосы и погладил по щекам. Потом обхватил пальцами ее подбородок и медленно притянул к своему лицу. Эннис, смущенная, растерянная, не сопротивлялась.

Он целовал ее, и она, словно в полусне, почувствовала, как его пальцы расстегивают одну за другой пуговицы платья. Эннис хотелось прижаться к нему, и пусть будет что будет. Адам просунул руку в разрез платья, его пальцы коснулись груди, и Эннис, уже ничего не осознавая, упала на кушетку рядом с ним.

И это заставило Адама очнуться от сладостного сна. Его взгляд стал пугающе серьезен. Эннис вскочила на ноги и, растерянно оглянувшись, увидела раскрытую дверь, за которой находилась еще одна ванная комната. Вот, значит, в чем дело! Мистер Текрей, хозяин отеля, забыл запереть дверь между номерами.

Адам поправил одеяло на поясе и, спустив ноги на пол, встал.

Эннис мысленно ахнула, такой он был высокий и огромный. Одно дело – когда он одет и причесан, и совсем другое – когда перед тобой стоит могучий, почти голый мужчина и сердито смотрит на тебя. А ведь он только что так страстно целовал ее…

– Прошу прощения, милорд, – пробормотала Эннис. – Кто-то из нас ошибся дверью…

Это прозвучало смешно, как будто она извиняется за то, что, танцуя, нечаянно наступила ему на ногу. Недаром Адам не обратил никакого внимания на ее робкие извинения. Он, прищурившись, шагнул к ней.

– Леди Вичерли, какого черта вы тут делаете?

– Что я делаю? – вскипела Эннис. – То же самое можно спросить и у вас, милорд! Вы сами начали целоваться и… – Она запнулась.

– И?.. – Нагота почему-то ничуть его не смущала, вид у него был самоуверенный до безобразия. – Может, это ваше “и” относится к вашему платью? Оно у вас не застегнуто.

Эннис посмотрела вниз. Крохотные перламутровые пуговички действительно были расстегнуты, чем Адам был явно доволен.

Эннис открыла рот, чтобы дать ему отповедь, в то же время судорожно пытаясь застегнуть пуговички, но не успела она произнести и слово, как одна из дверей распахнулась и вошла служанка, держа перед собой огромную кипу сложенных полотенец. Увидев Эннис и Адама, девушка, громко вскрикнув, уронила полотенца, присела и стала их собирать, испуганно глядя на парочку.

– Ох, мэм… ох, сэр… прошу прощения.

– Произошло недоразумение, – начала смущенно оправдываться Эннис. – Наверное…