Совершенство техники

В техническом коллективе усиленному использованию предшествует убывание субстанции. В этом уже заложены условия утраты собственности, поскольку в коллективе собственность не имеет значения. Доказательством этому может служить отношение к почве. Утверждение, что отказ от пустующих и лежащих под паром полей и введение искусственных удобрений означает наступление на крестьянскую собственность, многие воспримут как преувеличение. Между тем с появлением машинной техники в земледелии это становится очевидным фактом. Мы, разумеется, не собираемся оспаривать необходимость искусственного удобрения в условиях коллектива. Ведь это, в точном смысле слова, мир без гумуса, мир, который непрерывно уничтожает существующий гумус и в котором чрезвычайно затруднено образование нового гумуса. Посыпание полей искусственными удобрениями служит наглядным подтверждением того, что естественное почвообразование отстает от потребности человека. Плодородная почва, та землица, которая прежде спасала собственника, помогая ему пережить все войны и все пожары, обнаруживает теперь характерные признаки нехватки. Множатся площади истощенных, неплодородных земель. В этом может убедиться всякий ознакомившийся с данными почвоведения. Машина по своим свойствам находится в глубоком противоречии со всем, что связано с гумусом. Она страшно далека от процесса всеобщего превращения, во многом служащего залогом надежды, ведь машина совершенно стерильна как порождение особого рода мышления, для которого не существует превращений, а есть только прогресс, развитие, искусственное разведение, отбор и прочее в этом роде.

14

Собственность, говорят юристы, есть исключительное право господства над вещью. Такого определения достаточно, чтобы очертить юридическое содержание собственности. Но оно отражает лишь одну половину истины. Границы вещей имеют также и личностное выражение. Анонимная собственность, в сущности, невозможна. Это доказывается хотя бы тем, что понадобилось изобрести понятие юридического лица. Юридическое лицо, которое называют также моральным, мистическим, или фиктивным, лицом, конструируется по образцу физического лица. Этому лицу приписывается правомочность физического лица, обладающего правами и обязанностями. Юридическое лицо в действительности не имеет телесного воплощения физического лица, однако фиктивно оно представляет собой существо, способное осуществлять правовые действия. Таким образом, государства, церкви, общины, университеты образуют юридические лица, являющиеся субъектами публичного права, а частные корпорации, фонды и учреждения образуют юридические лица, являющиеся субъектами частного права. Выступая как субъекты права, они приравниваются к физическому лицу, а их собственность приравнивается к собственности физического лица и выступает в виде собственности правового субъекта. Они стремятся к тому, чтобы персонифицироваться в некое лицо, и оформляются в юридическое лицо. Личностное начало является признаком целостного собственнического порядка, в то время как завуалированность права собственности является следствием анонимности властных отношений, анонимного участия, анонимных обществ. Мнимая собственность расширяющегося машинного капитализма маскируется. Она становится неуловимой, перемещается в процессе концентрации и приобретает скрытые формы. Порядок собственности становится фасадом, за которым действует система анонимного участия. С этого начинаются закрытые, тайные манипуляции влиятельных сил. Контролирующие силы не поддаются никакому контролю. Право распоряжения получает абсолютную самостоятельность. Оно уже не зависит от собственности, а, напротив, относится к собственности как к зависимому объекту, находящемуся на пересечении различных линий распорядительной сети. В условиях коллектива, который вытесняет право собственности, растет число анонимных распорядителей, существующие правомочия тщательно скрываются от постороннего взгляда, руководящие органы, бюрократия и полиция коллектива все глубже уходят в тень анонимности. Они становятся неуловимы. Несмотря на то что все знают главных функционеров в лицо, так как повсюду мелькают их механически размноженные изображения, вычислить, что каждый из них решает, что составляет сферу их деятельности и что выходит за ее рамки, становится все сложнее. Неизбежным следствием такой анонимности, разрастающейся по мере распространения анонимной механики, является нарастание страха. Воля центра, воля, управляющая центральным рубильником, от которого зависит любая работа аппаратуры и организации, держит все под своим контролем; в то же время тот, кто лично всем управляет, недоступен ни для какого контроля. Он лишь терпит видимость такого контроля, сохраняя выхолощенные институты выборов, плебисцитов, парламентов, лишив их предварительно способности самостоятельного формирования воли.