Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы

«Арнис» вооружилась лупой и стала увлеченно водить лупой по фото.

– Согласна, ничего, – кивнула девушка, – если бы фото не было дотировано началом XX века. Посмотри, как одета девушка.

Штильхарт, вертя в руках трубку, внимательно вгляделся в снимок и флегматично качнул головой.

– Да, действительно, – сказал он, закуривая, – как-то сразу внимание не обратил. Хотя, может быть, это просто фото со съемки какого-нибудь исторического фильма, смотри, уж больно качество хорошее для начала прошлого века.

Девушка покачала головой.

– Скорее уж увеличенный негатив или копия с оцифровки старой фотографии, – предположила девушка, – судя по позе девушки… такие позы для съемки были в то время распространены.

Штильхарт еще раз пальцами покрутил лежащее на столе фото из стороны в сторону, словно бы от этого он бы получил ответы на интересующие его вопросы.

– Вот если бы хотя бы знать, где это снято и кто здесь изображен, – пробормотал он, – может, это какое-то редкое фото или что-нибудь ещё в этом духе. «Арнис», не оставляя бокал с вином, бросила небрежный взгляд на снимок.

– Ну, – сказала девушка, – где это снято, и я тебе скажу. Это снято в Царском – курорт, один из пригородов Петерштадта. До пролетарской революции там была резиденция Царя Великоруссии из династии Михайловых. Но вот кто эта девушка или женщина… здесь так снято, что и возраст не поймешь.

– Я бы сказал девушка, – предположил Штильхарт, – пластика изящная.

«Арнис» прыснула.

– Ах простите! – захохотала девушка. – Я и забыла, что сижу рядом с большим ценителем женской пластики.

Флориан скривил рожу.

– Ты остроумна, как плохо сидящий парик, – сообщил Штильхарт, – надо бы найти хорошую фотомастерскую и увеличить снимок. Почему рядом нет Фабиана, когда он так нужен?

Девушка кивнула.

– Согласна, – сказала она, наслаждаясь вином, – и про Фабиана тоже. Но меня интересует другой вопрос. Люди, которые убили Грошика, привезли меня в этот медицинский департамент, и в сейфе этого департамента я обнаруживаю папку, где вместе лежат какие-то медицинские документы и это фото. Странноватый набор, прямо скажем.

Штильхарт пожевал в зубах трубку.

– Ты хочешь сказать, что все это связано? – спросил он.

– То-то и оно, – задумчиво проговорила «Арнис», – если документы укладываются в одну картину. Ну всякие там опыты и так далее, то фотография явно из другой области, но почему-то она попала именно в это досье.

Штильхарт отошел от стола и стал расхаживать по комнате, заломив руки за спину и пуская кольца дыма.

– А Грошик ничего тебе не успел сказать ни про какое фото? – спросил он.

«Арнис» покачала головой.

– Да нет, – сказала она, – я и поговорила с ним только несколько минут. Он только сказал мне, где будет встреча с информатором.

– И где? – спросил Штильхарт.

– Загородный дом Анны Щербатовой, – сказала «Арнис», – не знаешь такую? Грошик сказал, что она с какими-то причудами.

Штильхарт коротко кивнул.

– Имя слышал несколько раз, – сказал он, – история, знаешь ли, действительно потрясающая. Эта девушка, представь, семнадцать лет пролежала в коме после автокатастрофы, в которой погибли её родители, а когда пришла в себя, то у неё открылись потрясающие способности. Она даже в школе не училась, а знает четыре языка, историю, философию и ещё кучу всего ненужного.

«Арнис» флегматично пожала плечами.

– Занятно, – согласилась девушка, – но, знаешь, мозг штука хитрая. А чем она живет? Не рекламой же своего таланта?

– Она скрипачка, – пояснил Штильхарт. – Очень талантливая, кстати, ну насколько я слышал. Опять же непонятно откуда этот талант. Вообще, как говорят, ни один специалист не может объяснить откуда у неё все это. Знают только то, что богатая. Ей хороший капитал от погибших родителей остался.

«Арнис» задумчиво двинула головой.

– Интересно, – протянула девушка, – очень интересно. Мы с тобой опять в центре какой-то странной игры. Думаю, мы найдем больше, чем рассчитываем. Ну что же, сегодня вечером увидим. Надеюсь, у тебя есть смокинг, а Штильхарт?

* * *

Наталья Покровская сидела в кресле начальника следственного изолятора, пока оный отправился привести к ней из камеры Татьяну Козловскую. От нового знакомого Воротынцева удалось немного узнать, и теперь Наташа хотела получить некоторую порцию информации от самой подозреваемой. Ей необходимо было составить свое впечатление о ней и понять так уж ли она чиста и непорочна, какой её рисует мать. Всё-таки, как бы эта женщина ни импонировала Наташе, мать всегда останется матерью и заунывный голос реализма твердил девушке, что надо сначала увидеть, а потом делать выводы.