Совесть негодяев

В конце восьмидесятых в Москве начались волнения. В Средней Азии искренне не понимали, чего недостает этим смутьянам. Живут, как все, соблюдают законы, есть хлеб, нет войны, что еще нужно? Когда в августе было объявлено о создании ГКЧП, во многих республиках Средней Азии (и в Закавказье) к этому отнеслись с полным пониманием и даже одобрением. В некоторых городах люди поздравляли друг друга с наведением должного порядка. Но смутьяны опять все спутали. Они прогнали уважаемых людей и вообще закрыли Коммунистическую партию. Наивные люди, они не понимали, что в Средней Азии почти нет коммунистов. Это просто чиновники, называемые таким образом, чтобы их как-то выделять из общей безликой массы трудящихся.

А однажды жители этих стран с ужасом узнали, что в Беловежской Пуще их страну просто упразднили. И они могут теперь существовать как хотят, отдельно, по своим собственным законам и порядкам. Грубо говоря, у них просто отняли их общий дом, вытолкав в шею на улицу. Теперь нужно было жить самостоятельно.

Первыми поняли колоссальную выгоду нового положения сами падишахи. Теперь над ними не было грозного султана, больше не будет никаких проверок, никаких отчетов. Теперь они настоящие падишахи, по всем законам восточного мира. И вот уже проводятся фарсовые выборы, и падишахов объявляют не первыми секретарями, как их называли раньше, а президентами. И если раньше, раз в пять лет, проводились показные «курултаи» — съезды, на которых все всегда знали, кого изберут, и избирали единогласно, то теперь отпала необходимость и в этом. И вообще не нужны больше никакие выборы. Президенты один за другим проводят «общенародные референдумы» и под ликующие крики своих сатрапов и ханов объявляют себя пожизненными президентами. Все довольны, особенно сами Падишахи.

Многие из них начинают «откровенно сознаваться», что всегда верили в Аллаха или Христа. Что никогда не верили в порочную коммунистическую систему. Сами жрецы и проповедники, наставники и пастыри, они становятся вдруг ярыми противниками того, о чем еще вчера говорили с трибун. Под радостный визг президентских придворных принимаются новые законы и навсегда запрещаются партии коммунистов — партии Антихриста.

И тысячи, миллионы людей, еще вчера видевшие своих Падишахов в роли Жрецов коммунизма, ныне видят этих же людей в роли Жрецов демократии. Воистину нет пределов человеческому бесстыдству. Все президенты-Падишахи объясняют это внезапным прозрением. Какое поразительное историческое совладение! Лидеры сразу полутора десятков стран вдруг «прозревают». В один момент. Все сразу. Оказывается, до этого они ничего не знали и не понимали. А теперь все знают к понимают. Все вместе, все разом Словно небесная благодать осенила всех сразу — скопом. И тогда начинаешь думать — что есть совесть человеческая?

Дронго думал об этом, когда аэропортовский автобус вез его по направлению к городу. Он знал эту сторону жизни. Знал и презирал людей, отказавшихся от своих идеалов, легко предавших и перечеркнувших всю свою жизнь, зачастую предававших своих отцов и дедов во имя получения сиюминутной выгоды, не понимая, что сами будут преданы своими собственными детьми, усвоившими, что главный итог жизни может быть уроком предательства. Измены собственной судьбы.

Но он хорошо знал и другое. В некоторых странах не оказалось сильного Падишаха, или его не было в нужный момент, в нужном месте. И тогда наступал хаос гражданской войны. В Таджикистане погибло сто тысяч человек, пока наконец новый Падишах не навел порядок. В Грузии страна раскололась на ряд враждебных лагерей, и великая нация героев и князей, любовников и хвастунов оказалась вдруг вынужденной убивать друг друга, пока наконец не прилетел старый новый Царь Грузии и не начал наводить порядок на многострадальной земле своей. И снова, и снова задавал себе вопрос Дронго — что лучше? Сильный Падишах, при котором демократия задирает свою юбку и отдается первому встречному, разумеется, насилующему её с согласия главного сутенера — самого Падишаха, или хаос неустроенного общества, трагедия гражданской войны, боль и кровь сотен тысяч людей? И он не знал ответа на этот вопрос. Ибо любой из ответов был порочен по своей сути, а третьего варианта просто не существовало.

В Ташкенте он быстро нашел указанный адрес, который ему передал Родионов. В этом доме жил Юсуф Юсубов, бывший полковник КГБ, работавший в Первом отделе узбекского Комитета и в свое время тесно сотрудничавший с Родионовым во время афганской войны. Последние три года Юсубов был на пенсии. И именно к нему послал Родионов, считая его самым надежным для помощи Дронго.

Подойдя к калитке старого дома, Дронго осторожно постучал. Почти сразу залаяла собака, послышались детские голоса. Дверь открыла миловидная девушка лет пятнадцати.

— Вы к кому? — спросила она по-узбекски, Дронго, знавший турецкий язык, понял её.

— Мне нужен Юсуф Юсубов, — по-русски сказал он.

— Ах, дедушка, — на чистом русском языке произнесла девушка, — проходите, я его сейчас позову.