Совесть. Происхождение нравственной интуиции

Вычисляя, насколько наши действия согласуются с требованиями совести, мы постоянно руководствуемся эмпатией. У человека, а может быть, и у всех высокосоциальных млекопитающих сочувственный отклик затрагивает комплекс функций, включающий способность к когнитивной оценке чужого положения, способность встать на чужую точку зрения и испытывать, пусть даже в минимальной степени, чужие эмоции. (В главе 2 мы видели, как у партнера степной полевки, побывавшей в стрессовой ситуации, уровень гормонов стресса резко повышается до показателей, сопоставимых с показателями подруги, пережившей стресс, и как партнер принимается активно вылизывать и вычесывать пострадавшую, что приводит к повышению уровня окситоцина и соответственно снижению тревожности.)

Проявление эмпатии — это не однократное действие, в отличие от, скажем, прищуривания в ответ на порыв ветра. Множество функций, составляющих эмпатию, означает, что каждая из них может формироваться и подвергаться внешнему воздействию независимо от остальных. Так оно в действительности и происходит. Некоторые люди, в частности, прекрасно понимают «умом», что чувствуют окружающие, но сами отголосков этих чувств не испытывают, возможно, в силу специальной подготовки. Например, врачам и медсестрам в отделении экстренной помощи, постоянно наблюдающим страдания и боль, наверняка приходится подавлять в себе склонность принимать близко к сердцу ощущения пациентов. В противном случае захлестывающие их эмоции могут помешать когнитивной оценке необходимых медицинских мер.

Слишком чуткий человек может почти моментально проникнуться переживаниями горюющего человека, не успевая спокойно подумать, что происходит на самом деле, заслуживает ли тот сочувствия или, может быть, это просто манипуляция. Если мы не хотим, чтобы нами манипулировали, то, прежде чем сопереживать, скажем, коллеге, имеет смысл выяснить подробности.

Эмпатия бывает разной не только у разных людей, но и у одного и того же человека, она меняется в зависимости от внешних обстоятельств и от внутреннего состояния. Да, когда обстоятельства позволяют, человек обычно сочувствует чужой беде. Тем не менее, как напоминает нам не склонный к сантиментам психолог Рой Баумайстер: «Самое примечательное, что наше сочувствие избирательно. В каких-то ситуациях, по отношению к кому-то или чему-то люди переживают целую гамму чувств, а в других не чувствуют почти ничего. Человек на удивление гибок в своей способности быть чутким и сострадательным к одним и равнодушным к другим»[141]. Кроме того, у большинства из нас эмпатия не безгранична. Мы устаем сопереживать.

Есть данные, что в среднем у женщин эмпатия выше, чем у мужчин, но именно «в среднем», и в любом случае это относится больше к эмоциональной эмпатии, а не к когнитивной и не к выражению сочувствия, которого от нас требуют социальные навыки[142]. До последнего времени ученые почти не касались вопросов наследственности каждого из различных эмпатических факторов у мужчин и женщин. Как показало проведенное недавно в Италии исследование с участием 1700 близнецов, с точки зрения наследования различных психологических факторов, составляющих комплекс эмпатии, разницы между однояйцевыми (гомозиготными) и разнояйцевыми (дизиготными) близнецами практически нет, хотя анализ данных позволил предположить, что у женщин генетика влияет на эмоциональную эмпатию больше, чем у мужчин[143]. Однако это лишь предварительные итоги и делать окончательные выводы о наследовании в этой области пока рано.

Насколько мы можем судить, с сочувственной реакцией связаны многие области коры, прежде всего фронтальные, но, пока у нас не будет гораздо более обширных данных на клеточном и нейросетевом уровнях, природа этих механизмов останется неизвестной.

Социальные нормы и ожидания

В своих ожиданиях и реакциях мы ориентируемся на социальные нормы, отвечающие, например, за такие проявления, как честность и лживость. Обнаружив, что однокурсник жульничает на экзамене, заранее добыв правильные ответы, студенты начнут возмущаться несправедливостью, а жулика могут подвергнуть остракизму. Когда профессиональный велогонщик Лэнс Армстронг признал наконец, что годами принимал допинг, в спортивных кругах его осудили за нечестно завоеванные семь побед на «Тур де Франс» и теперь не только не допускают к соревнованиям, но и бойкотируют.