Совет Девяти

Он бы с радостью! Но прежде у Мая было к этой госпоже несколько вопросов. Он сел на пирс, свесив ноги, и спросил:

– Насколько хорошо ты знаешь Пилигрима?

Лицо пиратки тут же изменилось, став суровым и отстраненным.

– К чему вопрос, парень?

– Ты же знаешь, что Мираж в розыске?

Буря едва заметно подняла бровь и неопределенно повела плечом. Май так и не понял, знала ли она, но продолжил:

– Пилигрим приходил сегодня в школу. Сказал, что ищет ее, якобы хочет помочь. Но я не знаю, можно ли ему доверять. Мираж – мой друг. Возможно, лучший друг…

Женщина глубоко вздохнула. Сев ровно, она доела последний кусочек бутерброда и внимательно взглянула на собеседника.

– Пилигрим доблестен и честен до тошноты…

Май выдохнул.

– …Если это не касается дела. Для дела он может отлично притворяться, врать, изворачиваться. Чтобы ты понимал степень его двуличности, мой мальчик: мы были вместе. Ты… понимаешь, что значит «быть вместе»?

Май невольно покраснел.

– Конечно, я понимаю, – пробормотал он.

– Он говорил, что любит меня, и я, дура, верила. Он был очень убедителен. Но оказалось, что этот говнюк врал.

– Но ты же… – голос молодого человека прозвучал как-то жалобно.

Ответ женщины прозвучал, как рык льва рядом с блеянием козленка:

– Да, я пират! Но что же, не человек?

– Я не то имел в виду… Ладно…

Май намеревался попрощаться и уйти.

– Есть кое-что, – произнесла вдруг Буря задумчиво, и он с надеждой взглянул на нее. – Он очень серьезно относится ко всякого рода клятвам. Если ты потребуешь поклясться честью гвардейца или поклясться на крови, я уверена, он не станет лгать.

– Может, мне еще и огонь правды разжечь? – пошутил Май, вспоминая сказки, которые рассказывала мама в детстве.

Буря это проигнорировала:

– Главное – следи, чтобы он отвечал прямо. Пилигрим хитер и может сказать то, что ты хочешь услышать, но так, чтобы это одновременно не было ложью, но и не было всей правдой. Понимаешь?

Май кивнул. Действительно ли он хотел ввязываться в это?

VII Нортастер

Поезд мчался, выпуская из черной трубы мощное белое облако. Первый час пути Омарейл восторженно смотрела в окно. Она никогда не ощущала такой скорости. Деревья, что были расположены ближе к железной дороге, мелькали как вспышки. Зато заснеженные поля вдали проплывали медленно и величаво. Но потом стемнело, и она была вынуждена сменить занятие. Повернулась к спутнику, размышляя, не предложить ли ему сыграть в покер. Но атмосфера не располагала, и принцесса отбросила эту мысль.

В купе было сухо, тепло, светло и совсем не трясло.

– Ни в какое сравнение не идет с повозками, правда? – восторженно произнесла Омарейл.

– Да, как я и сказал, этот способ наиболее удобен, особенно для передвижения на большие расстояния, – отозвался Даррит, который читал газету. – Но не уверен, что мы сможем вновь воспользоваться им.

Затем он замолчал, и Омарейл решила не спрашивать почему, проверяя, решит ли он сам пояснить свою мысль. Этого не случилось. Отчего-то она была уверена, что Норт делал это специально. Еще больше в этом убедилась, когда на ее запоздалое «почему» он хмыкнул. Но ответ прозвучал ровно, без эмоций:

– В Успаде был маленький вокзал с, так скажем, душевной атмосферой. Несмотря на то что в этом городе холоднее, чем где бы то ни было в Ордоре, я встретил там, возможно, самые теплые отношения между людьми. Девиз Успада «Протяни руку» как нельзя лучше подходит ему. Я бы не надеялся встретить нечто подобное в таком городе, как Нортастер или Тоблаудан. В Остраите или Клоустоне – возможно, но скорее из-за безалаберности, чем из готовности доверять людям.

– Но ты же приобрел билеты при помощи дара, – удивилась принцесса. – Та девушка не просто отозвалась на твое кокетство.

– Кокетничают школьницы со старшеклассниками, – недовольно отозвался Даррит, откладывая наконец газету в сторону.

– Ах, прости, на твой тошнотворный флирт, – фыркнула Омарейл, не зная точно, откуда вылезло слово «тошнотворный».

Даррит удивленно поднял брови:

– Прошу прощения, мои действия позволили нам ехать в комфортабельном купе. – И он снова уставился в газету.

Омарейл чувствовала себя паршиво.

– Извини. Я просто… – что «просто», она так сама и не поняла, поэтому попыталась подобрать слова. – Наверное, я переживаю, поэтому иногда говорю не думая.

Норт опустил газету и взглянул ей в глаза. На этот раз он смотрел спокойно, даже по-доброму.

– Я понимаю. Эта ситуация любого заставит поволноваться.

– Да уж… – Омарейл откинулась на спинку своего диванчика. – Ставить под угрозу жизнь во всем королевстве – изматывающее дело.

– Мне кажется, то, что происходит с вами сейчас, несет больше пользы, чем вреда.

Она задумалась.

– Это правда. Я за последнее время узнала столько, сколько не узнала за весь курс «Быта и обычаев», а он длился семь лет. Я сдала экзамен блестяще, но был ли там вопрос, каково это, каждый день таскать воду с колонки, когда нет водопровода? Где взять столько денег на теплую одежду? Что купить, чтобы продуктов хватило хотя бы на несколько дней, но при этом ничего не испортилось? И куда девать ненужную головку сыра?

На последнее Даррит рассмеялся: