Совет Двенадцати

Но в конце концов Руорк признал неоспоримую реальность. Грустно качающие головами ученицы подтвердили каждое слово этих ублюдочных чужаков. Уже не радуясь и не восторгаясь новым телом, технолич напряженно задумался.

Несравненный Руорк Машинист всю жизнь искал путь к физическому бессмертию. Он глубоко презирал свое природное тело — мягкое, хлипкое, с хлюпающими внутри жидкостями. На протяжении многих лет он заменял одну часть за другой, становясь все крепче и могущественнее — но ему было этого мало. Он желал себе тело целиком из металла, способное просуществовать века и тысячелетия.

Великий техномаг работал над финальным экспериментом долгие годы, все совершенствуя и совершенствуя свое будущее вместилище. Еще за пять лет до смерти Руорк внедрил в свою грудь практически неразрушимый контейнер и перегнал в него активную часть своей души. Тогда же он выдал все необходимые инструкции самым преданным своим ученицам — что делать в случае его преждевременной кончины.

— Я не хочу умирать, едва родившись во второй раз, — наконец произнес Руорк. — Если вы оживили меня только для того, чтобы устроить показательную казнь, я снова самоуничтожусь — и подорву вас всех вместе с собой! У меня в животе бомба!

— О, не беспокойтесь, — устало помахала рукой Ванесса. — Мы просто хотим предложить вам вернуться в Совет Двенадцати.

— Это мне нравится больше, — резко оживился Руорк. — Где мой серый плащ? Я без него как голый… ах да, я же и есть голый. Еще одно преимущество технолича — одежда больше не нужна.

— Серый плащ вам вручат на следующем заседании, после голосования, — сладко улыбнулся Клевентин.

— Я хочу сейчас, — клацнул стальными челюстями Руорк.

— Да на, возьми мой, — расстегнул аграф Креол. — Я все равно на него соус пролил.

Клевентин и Руорк ужасно опешили, а Ванесса заливисто рассмеялась. Вот в такие моменты она понимала, почему влюбилась в этого человека.

Несмотря на явное нарушение правил, от Креолова плаща Руорк не отказался — пусть тот и оказался ему маловат. Технолич с нескрываемым удовольствием застегнул обновку на стальных плечах и с интересом поглядел на аграф с эмблемой. Последние сто лет колдовские плащи серых скрепляла одна и та же застежка — стилизованное изображение Ктулху. Теперь рисунок сменился на перечеркнутый круг с двумя значками в верхней и нижней половинах — символ иштарианства.

— Я проведу себе техосмотр… — задумчиво произнес Руорк, — кое-что подлатаю… я уже чувствую, какие детали у меня барахлят… сделаю парочку усовершенствований… и через два-три дня буду в вашем распоряжении, владыка Креол. Ктулху фхтагн!.. или как у вас теперь положено говорить?

— Да как хочешь, — пожал плечами маг. — Мне наплевать.

Оставив Екесс и Смолтику хлопотать над своим роботообразным учителем, Креол с Ванессой вышли в коридор. Ванесса саркастично хмыкнула:

— И кто же третий, мистер Клевентин? Кого вы еще нам оживили — Ригеллиона Одноглазого? Или Бестельглосуда Хаоса?

— К сожалению, к тому времени когда закончилась ларийская война, для повелителя Ригеллиона было уже слишком поздно, — огорченно вздохнул Клевентин. — Даже наш высокочтимый Торай не совладает с настолько разложившимся трупом… который к тому же неизвестно где находится. А владыка Бестельглосуд…

— Я убил его адамантом, ученица, — растянул губы в улыбке Креол. — Его не оживит никакая магия.

— Нет, к сожалению, единственным достаточно свежим трупом в нашем распоряжении был повелитель Асанте, — развел руками Клевентин. — В случае же с повелителем Руорком нашей заслуги нет — он позаботился о себе сам.

— Мудрый человек, — одобрительно кивнул Креол.

— То же самое касается и третьего из наших новых друзей, — открыл дверь Клевентин. — Прошу вас.

Палата Асанте Шторма была обычной больничной палатой, хотя и роскошной. Палата Руорка Машиниста скорее напоминала просторную кладовку. Сейчас же Креол с Ванессой вошли в какую-то лабораторию. Слева и справа — операционные столы с зловещими инструментами. Полки уставлены банками с человеческими органами и еще какой-то гадостью. А в самом центре высится огромная колба, заполненная зеленоватой жидкостью. От нее идут трубки, шланги…

А внутри плавает человек.

Или не совсем человек. Скорее гомункул — довольно уродливый человекоподобный гомункул. Совершенно лысый, с идеально гладкой кожей, но старческими чертами лица. Креол рассказывал, что именно так выглядит классический тип гомункула — в виде старообразного младенца.

Правда, это существо несколько крупнее младенца. Невысокий — от силы пять с половиной футов — но несомненно взрослый. Ванесса не могла различить сквозь зеленую жидкость черт лица, однако ее сразу охватило недоброе подозрение…

Торай Жизнь прошел к колбе, повернул большой вентиль, спуская воду, по очереди дернул за два рычага — и дверь распахнулась. Лысый уродец издал мяукающий звук и ступил на пол, обертывая чресла протянутым полотенцем. За ним тянулся какой-то упругий канатик цвета сырого мяса.

— Снова здравствуй, деточка, — улыбнулся он Ванессе. — Рад, что мы опять увиделись.

— Мурок Вивисектор! — ахнула та.