Совьетика

– Ну, как твои танцы?- встретил он меня ироничной репликой.

– Прекрасно. В следующий раз пойдешь со мной.

– Я? Но я никогда в жизни не танцевал, даже в молодости!

– А теперь затанцуешь. Раз того требует солидарность с братским народом…

****

…Между Рождеством и Новым годом в порт Виллемстада вошел очередной круизный корабль. На его борту была обычная праздная публика – на этот раз праздная вдвойне, потому что круиз в это время года стоил дороже обычного, и оттого пассажиры стремились, пользуясь терминологией «новых русских», «оттянуться по полной» – чтобы оправдать свои затраты.

Но был на его борту один совершенно непраздный и трезвый человек. Массовик-затейник с красивым ирландским именем Сирше . Родом из Дерри. Моя связная.

Мы встретились в кафе «De Heeren» – в квартале острова под названием «Suikertuintje» ( в переводе с голландского «Сахарный садик»). Это довольно далеко от порта, и в свое время я бывала там только один раз – потому что это было «место для белых»: для туристов и для зажиточных местных жителей. Когда я жила на Кюрасао, меня такие места не интересовали. Но Сонни как-то один раз привозил меня сюда – видно, чтобы «людям показать»….

Я узнала ее по конопушкам, кирпично-красному лицу и рыжим кудрям. А кроме того, она назвала мне пароль:

– Скажите, а на Кюрасао акулы бывают?

– У северного берега встречаются, но скоро мы их всех повыведем.

Не знаю, кто их там придумывал, эти пароли, но этот звучал не просто почти анекдотически, а еще и имел двойной смысл. Если бы нас слышал кореец (а корейцы -непревзойденные в мире специалисты по поиску скрытого смысла!), он сразу бы заподозрил, что здесь речь идет о чем-то еще. Американская база на Кюрасао располагалась именно недалеко от северного его побережья…

Сирше присела за мой столик, и мы заказали себе по салату из холодных макарон.

– Посмотрите, какая интересная статья в последнем «Космополитене» о модных в этом сезоне туфлях, – и я протянула ей журнал.

Этот злосчастный «Космополитен» напоминает мне колхозное сельпо, где все на одном прилавке – от селедки до тетрадок и конфет. Так и там – диапазончик от гороскопов до заразных венерических болезней и от ботинок до любви (точнее, до того, что подразумевается под этим словом у «свободных» одноклеточных.). Но в него у меня была вложена шифрованная сводка о полетах американских самолетов с Кюрасао за последний квартал. Остальное я должна была рассказать ей словами.

Мы еще минут двадцать болтали о «Космополитене» и о том, как находить у себя разные точки, причем Сирше проявила удивительную в этой сфере осведомленность. Наверно, бедняжка и вправду читает всю эту белиберду. Я с отвращением ковыряла вилкой у себя в тарелке, ожидая, когда она предложит нам пройтись погулять. Наконец Сирше исчерпала тему и действительно предложила пройтись – подышать свежим воздухом.

– Ну здравствуйте, товарищ Совьетика! – прошептала она мне, когда мы вышли из ресторана. Я и понятия не имела, что Хильда с Доналом запомнили тот наш разговор и всерьез решили дать мне такое боевое прозвище.

– Здравствуйте, Сирше! Письма какие-нибудь мне есть? – с замиранием сердца спросила я. Она покачала головой:

– Не успели передать в этот раз. Но Вы не расстраивайтесь, скоро Вы увидите своих. В начале марта Вам полагается отпуск. Поедете в Португалию, к старым знакомым. Там вам дадут инструкции, что и как. Адрес помните?

Адрес я помнила. Но расстроилась все равно… До марта оставалось еще два с лишним месяца. Я отдала Сирше написанные мною для мамы и для Ри Рана письма.

Иногда у меня было такое чувство, что еще немного – и я совсем растворюсь в Саскии и ее жизни и перестану быть сама собой. Наверно, для разведчика это хорошо. Но я не хотела становиться Саскией. Я хотела оставаться самой собой – тем более что я только сравнительно недавно наконец твердо осознала, кто же я. Хорошо, что Сирше произнесла это слово еще раз вслух – Совьетика. Даже просто услышать его придавало мне сил.

****

Мы с Ойшином практически не отмечали ни Рождество, ни Новый год – хотя дом был украшен елкой: на случай, если к нам кто зайдет. Под праздники я совсем забегалась по американским пиаровским делам: именно к ним было приурочено ныряние за мусором в местную бухту. Имевшее, к слову, благодаря нашим с Тырунеш стараниям такой успех, что об этом эпохальном событии сообщили даже американские телеканалы. Я говорю «даже» вовсе не из какого-то глупого благоговения перед американцами, как у Сонни, а потому, что у этих каналов гораздо больше зрителей, чем у маленького ТелеКюрасао.

Вздохнула немного я только ближе к сезону, когда на Кюрасао идет карнавал.

На свой день рождения – именно свой, а не Саскии Дюплесси! – я вдруг получила по почте открытку. Правда, когда я вскрыла конверт, оказалось, что она не с днем рождения и не с карнавалом даже, а просто из серии «Спасибо за то, что ты есть», но такое совпадение здорово меня напугало. Недоумевая, от кого бы это могло быть, я развернула ее и прочла:

«Вся жизнь миновала,а я не добрался до улочки Друга .

Конец карнавала , а где же лицо столь желанного Друга ?