Совьетика

– …С человеком, который был моим женатым любовником в то время. Потому, что я тоже решила, что такая, как я, c моими проблемами, с моей больной дочкой, только для таких отношений и гожусь! Да, лучшего советчика выбрать было трудно…

– Так ты и Дермот?… – Ойшин чуть не упал со стула.- А я… Ах я, осел!

– У меня были хорошие с ним отношения, хотя любовью это не назовешь. Он умный, интересный собеседник. Хороший друг. Я уважаю его. Я не искала чего-то другого. Не до того мне было. Я не хотела влюбляться! А тут появился ты, и я… Это было как в плохих книгах – с первого взгляда. Как гром с ясного неба….Я только взглянула на тебя за тем столиком в Донегале – и поняла, что пропала бесповоротно… Так ненавидела себя за это… И потом, когда ты предложил оставаться друзьями, я сначала согласилась – потому что мне слишком больно было бы совсем не видеть тебя. Думала, что смогу… Но когда мы с тобой на следующий раз после этого встретились и попрощались, на этот раз без поцелуя, хотя нас обоих так и тянуло друг к другу ( я же не слепая!)… я поняла, что никогда не смогу быть тебе просто другом. Лучше уж совсем не видеть тебя! И ничего во мне нет такого удивительного. Думала, заведу еще детей- тогда уж не до глупостей мне будет… И вот теперь, почти 7 лет, 2 ребенка и одну взорванную военную базу спустя…

– 

Я собралась с духом, подбирая нужные слова, и уже открыла рот, чтобы попытаться как можно тактичнее объяснить ему, что в одну и ту же воду нельзя войти дважды.

– Женя! – Ойшин закрыл мне рот поцелуем, и концовку объяснения пришлось на время отложить….

***

Была новогодняя ночь. Я чуть было не сказала – «на дворе стояла», но тут же опомнилась. На каком дворе, когда за бортом плескались теплые волны, а мы с Ойшином сидели на палубе, под огромными звездами? Над нашими головами горели огоньки развешанных командой к празднику многочисленных елочных гирлянд. На море на этот раз был штиль. Мы искали на небе Большую Медведицу.

– А может быть, мы не в том полушарии сейчас? – сказал он. – Ты вообще-то знаешь, где мы сейчас находимся?

Я помотала головой.

– Нет. И не хочу знать! Так интереснее.

Ойшин лег на палубу.

– Знаешь, чего бы мне сейчас больше всего хотелось?

– Тарелку овощного супа с перловкой и со свежим содовым хлебом? Ольстер фрай ? – пошутила я.

– Нет, это я не о том. Хотя неплохо бы! – Ойшин облизнулся.

– Я про жизнь вообще. – он мечтательно посмотрел на Млечный Путь.- Мне 46 лет, Женя, а посмотри на мою жизнь! Что я в ней видел? Я хочу, чтобы у меня была семья, нормальная работа, дом, дети. Чтобы нам с тобой было еще только по 25. Чтобы я закончил хотя бы школу. Чтобы была жива мама. Чтобы можно было вычеркнуть те 12 лет из памяти, чтобы я их с пользой прожил! Наверно, потому что я человек без амбиций, но я бы все отдал за такую обыкновенную жизнь.

У меня сжалось сердце. Ведь я и жила такой жизнью – в СССР – и так позорно не ценила ее! Тогда она казалась мне скучной, лишенной героизма. Несмотря на все школьные сочинения на тему «В жизни всегда есть место подвигу». Мне, как Мюнхгаузену, казалось, что нет ничего скучнее, чем быть как все- просто жить, просто иметь семью, просто заниматься любимым делом . Я любила цитировать грибоедовского Чацкого: “Я странен, а не странен кто ж? Тот, кто на всех глупцов похож!» Мне все до ужаса хотелось бросить вызов – но кому, зачем? Я когда-нибудь над этим задумывалась? Разве ту аудиторию, что надо, выбрала я для своих «бросаний перчатки»? Людей, которые просто честно жили и трудились? Мне вспомнились сочувственные взгляды и слова двух женщин на той московской улице далекого 1986-го, когда я поссорилась с Саидом: “Бедненькая! Бежит за ним и плачет! Да плюнь ты на него и разотри!»

Разве не они, эти самые люди, пожалели меня, когда в результате своих экспериментов я напоролась на то, за что боролась? И это их-то я считала мещанами? Расистами? Не замечая, что «бросают вызов» им как раз одни только морды лавочников от искусства и гнуснопрославленные диссиденты («не создавать – разрушать мастера»), все диссидентство которых основано на элементарном высокомерии, на том, что они считают себя исключительными, такими, для кого неписаны правила нормального поведения в обществе, непризнанными гениями – то есть, на обыкновенном чванстве! А чего на деле стоит их «непризнанный гений», они уже успели доказать всем нам – как только не стало «проклятой цензуры»…

Ну а я, чем я была лучше их? Я корчила брезгливые мордочки, когда мне говорили о материнстве, о любви к Родине, о борьбе за мир. «Зачем бороться за то, что и так есть?” Так вот оно зачем – чтобы не потерять все это!