Советник

Лазарет или подобие его устроили рядом со скотным двором, прямо под старым навесом, под который вывалили пару тюков соломы. Здесь же нашлось место кривобокому столу, паре ведер и старому выдолбленному бревну.

— Госпожа баронесса боится заразы, — тихо произнес раб, приставленный к раненым. Был он стар, горбат, но достаточно крепок. И глядел уже почти без страха, так, с небольшою опаской.

А раненых было немного.

Косматый мужик с распоротым боком, пяток с ожогами разной степени, впрочем, заживающими уже. И знакомый Михе мальчишка.

Он лежал чуть в стороне, на дощатой кровати, явно сколоченной наспех. Поверх досок кинули матрац и даже простыню отыскали. Впрочем, сейчас она была смята. А мальчишка метался в бреду. Его тело, покрытое то ли потом, то ли слизью, каталось по простыням. Сквозь сведенные намертво зубы не вырывалось ни звука, но сами они были желты, некрасивы. Черты лица его обострились.

И Дикарь, очнувшийся впервые за долгое время, любезно предложил несчастного добить. Все одно толку не будет.

— Проклятье, — Миара положила руку на лоб мальчишке, и тот дернулся было, но тут же затих. — Что смотришь? Воду неси! Холодную. И много.

Это уже было сказано рабу, который на корточках сидел у постели.

— Он умрет?

— Возможно, — Миара прикрыла глаза и протянула вторую руку. — Дай.

— Что?

— Руку. И не заставляй меня думать, что у тебя меньше мозгов, чем оно есть на самом деле.

Миха спорить не стал и подчинился. Раздражена? Не без повода. И холодные пальцы обвили запястье.

— Я кое-что поняла, — голос Миары стал спокойнее. — Точнее… надо подумать. Потом. Но в остальном…

Холод от пальцев проникал сквозь кожу. Неприятное чувство. Будто тянут изнутри что-то.

— Но в целом… связь всегда двусторонняя. И стало быть, я могу ей пользоваться, — она разжала руку, и Миха уставился на красные пятна. Словно ожоги. — Действительно могу.

— И что это было?

— Силы, — магичка повернулась спиной. — Мне нужны силы. А их нет. И я могу взять их у тебя, что довольно странно. Но раз так…

Парень опять захрипел, но Миара погрозила ему пальцем.

— Не вздумай сдохнуть. Твой папаша мне еще нужен. Помоги. Вот так, разожми ему зубы. Руку на лоб, вторую — на подбородок. И тяни. Аккуратно! Мне не очередной перелом нужен.

Сама она ловко сунула палец в рот парню, куда-то за щеку. А потом он взял и раскрыл рот, в который Миара поспешно затолкала какой-то то ли листок, то ли клок высушенной бумаги. И язык придавила.

— Обмывай, — это снова рабу. — Губкой и осторожно, старайся не повредить кожу. А ты держи.

— Держу.

Парень лежал спокойно и уже не пытался сомкнуть челюсти.

— Что с баронессой? — Миха спросил это очень и очень тихо. — Она производила впечатление разумной женщины. А тут вдруг… и девочку заперла.

— Эту взаперти не удержишь.

— Да, но… вдруг ей еще что в голову взбредет?

— Не знаю, — Миара оттянула одно веко, затем другое. Щелкнула пальцами, создав искру. — Зрачки плохо реагируют. Опять интоксикация. А у него почки работают едва-едва… и скажи своей малявке, что если ей опять вздумается меня усыпить, я не посмотрю, что она императрица, выдеру так, что сидеть не сможет. Еще немного и он ушел бы.

— А теперь?

— Теперь? — Миара хищно оскалилась. — Пусть попытается. Отпускай. Кстати, где Ирграм?

Это она… точно. Упырь.

Он ведь приехал в замок. А потом Миха про него как-то вот и запамятовал. Навалилось всего и сразу.

— Понятия не имею, — признался он.

— Ясно. Потом разберемся. Будешь помогать. И где этого наемника бездна носит?

— Я здесь, — Тень вышел из тени, а ведь Миха готов был поклясться, что рядом никого, кроме мальчишки и раба, который торопливо, дрожащими руками, но все же обтирал раненого.

— Отлично. Кровь… — Миара огляделась. — И где мой инструмент? Еще пусть кофр принесут. Черный. Но не тот черный, который с печатью, а другой. Мне кое-что понадобится. Эй, слышишь?

— Я пошлю кого-нибудь, госпожа.

— Чудесно…

— Что… с ним?

— Пока сложно сказать. Зараза распространилась по крови. Мне удалось её вывести в прошлый раз, — тон Миары изменился. И теперь говорила она спокойно, уверенно. А руку со лба мальчишки не убрала. — Это потребовала изрядного напряжения сил. И далось ему с трудом. Будь сердце послабее, не выдержало бы.

Веки лежащего слегка дрогнули. И парень застонал.

— Наше тело каждую минуту само производит… не совсем яды, но вещества лишние, которые выводятся с мочой и испражнениями. А у него почки работали плохо.

И началась повторная интоксикация.

— Еще добавилась инфекция, вероятно, он был слегка простывшим. И будь он здоров, прошло бы само, но теперь я ощущаю, что болезнь распространилась по телу.

Хреново.

Даже там, дома, парня вряд ли сумели бы спасти. Что уж говорить о здешнем мире. Но… пусть здесь нет антибиотиков, зато имеется магия.

— Еще бы пару часов, — Миара покачала головой. — Но сейчас я попробую. Правда, даже если он поправится, то… возможно всякое.

Взгляд у парнишки был мутным.

— Ты, — палец Миары уткнулся в грудь Михи. — Попробуй его напоить. Потихоньку. И смотри, чтобы не подавился. Тело обезвожено, а это плохо…

— Вода?

— Пока вода. Сейчас смешаю кое-что… и да, остальные как?

— В целом, тяжелых нет, — ответил почему-то Тень. — Померли. А те, которые живы, ничего так.

Кивок.

И снова Михе.

— Да не стой столбом. Проклятье… и Ирграма найти надо. Он должен был присматривать… и хотя бы знает, что делать. Так, сперва кровь. Родная кровь — основа связи… если понадобится не только она? Хотя нет, полноценную пересадку он не перенесет, все-таки не одаренный, но крови хватит. Я надеюсь.

Михе сунули кривобокую кружку с водой.

— Ложку бы…

Раб кивнул. И подал ложку.

Вот а дальше что? Выпаивать почти бессознательных мальчишек, которые пребывают на грани смерти, Михе не приходилось. Наверное, голову надо приподнять, а то захлебнется. И…

— Подушку? Или валик? Или просто что-то под голову.

Раб кивнул и исчез, чтобы появиться с мятым комом тряпья, который он торопливо запихал под мальчишку.

— …так вот, — голос Миары доносился издалека. — Кровь — не обязательный компонент. Более того, в большинстве своем снадобья, особенно широкого применения, делаются без нее, поскольку не известно, кто будет использовать это снадобье и не войдет ли кровь, использованная для изготовления его, в противодействие.

Первую ложку Миха с трудом просунул меж губ. И вода потекла по щекам.

— Исключение — кровь целителей, но, как понимаете, подобные снадобья… весьма дороги.

Паренек глотнул и открыл-таки глаза.

— Тише, — сказал ему Миха. — Пей. Надо.

Он поднес вторую ложку. И больной проглотил её, хотя мучительно скривился. И третью. И… если из кубка попробовать?

— В то же время любое снадобье можно изменить, добавив пару капель крови больного или ближайшего родственника. Немного силы… — Миара держала в руках массивную колбу, которую осторожно покачивала. Влево. Вправо. И тягучее содержимое бледно-зеленого оттенка тоже покачивалось. А по поверхности этого желе расползалась темно-красная пленка крови. — Перемешать… и зарядить. Кровь весьма индивидуальна. И способна в разы усилить эффект… целители это знают.

Тень держался в отдалении. Но с колбы взгляда не спускал.

— Как я уже сказала, — она подошла к Михе и протянула колбу и клинок. — Кровь целителей также обладает особыми свойствами… что смотришь? Режь.

— Да я как-то…

— Сама не люблю. Неприятное чувство, — она провела пальцем по запястью. — Теперь вот только неглубоко. Кожу вскрой. Надо пара капель.

Миха подчинился.

А вот парень глядел на Миару с искренним ужасом.

— Понимаешь? Надо же, — она чуть наклонилась. — Отлично… значит мозг пока не поврежден. Или не или поврежден, но не настолько, чтобы ты не осознавал происходящего.

Её кровь растекалась по зелью. И она-то казалась яркой, слишком уж яркой для крови.

Миара снова тряхнула склянку.

— Дай перевяжу, — буркнул Миха, вытащив платок. — А то закапаешь тут…

— Погоди, — она поднесла запястье к губам лежащего и просто мазнула по ним. — Чистая кровь неплохой результат дает сама по себе. Но тут не справится.

Мальчишка попытался губы сжать.

— Дурак, — меланхолично заметила Миара. — Другие за эту кровь жизнь готовы были отдать. Как правило, чужую… впрочем.

Она стиснула щеки, и рот мальца открылся, чтобы принять тонкий ручеек зелья.

— Вот так… потихоньку… знаю, что дрянь редкостная. Но эффективна. Очень. Сейчас сам поймешь. Сунь ему что-нибудь мягкое в рот.

— Зачем?

— Чтобы не слишком громко орал. И зубы себе не покрошил.

Миха молча сунул какую-то тряпку. А парень захрипел. Глаза его закатились, веки сомкнулись, а из горла вырвался хриплый вой. И Тень дернулся было.

А ведь ему не все равно.

Пусть притворяется глубоко равнодушным, но ему точно не все равно. И маска безразличия слетела, а под ней обнаружился обычный не очень молодой человек.

— Тише, — мягко произнесла Миара, склоняясь над лежащим. И руку на лоб положила, замерла, прислушиваясь. — Отойдите…

Она взмахнула другой рукой, и узкий рукав платья намок. На шее выступила испарина, как и на лице магички. Затянувшиеся было ранки открылись, но потекла не кровь — сукровица. Жирная. Смешиваясь с потом. А Миара будто и не заметила. Стояла. Только пальцы шевелились. И губы. Правда, слов не разобрать.

И надо ли?

Дикарь заволновался. Он чуял… что-то чуял. Силу? Да, силу, что устремилась потоком от магички к пареньку. И оплела, укутала, а потом пробралась внутрь.

В тело.

— Ей бы чего поесть, — Миха все же решился отступить от Миары. — Бульона какого, понаваристей.

В магах он не очень понимает, но похоже, что это лечение отберет немало сил.

— Распоряжусь, — очень тихо ответил Тень.

И отошел.

Ненадолго.

А может и надолго. Миха вон встал рядом, чтобы, если вдруг магичка решит в обморок, подхватить её. И главное, как чуял. Вот мерцание магии, видной уже невооруженным взглядом, поблекло. И сила вовсе развеялась. Рука упала. Миара покачнулась.

И устояла.

— Руку, — просипела она. И Миха молча протянул. Поморщился только, потому как хватка оказалась мертвой. Еще немного и кость сомнет. А еще холод пробирался дальше.

И дальше.

Миха терпел. Дикарь вот тихо поскуливал. Ему происходящее точно не нравилось.

— Спасибо, — голос у нее оказался севшим. А вот пальцы она разжала, но руку не выпустила. — Немного… недооценила. Со мной случается. Воспаление мозговых оболочек начиналось. И очаги некрозов в печени. Еще почки… дерьмо. Если в следующий раз захочу с чем-то таким связаться, то просто добей.

— Кого? — уточнил Миха.

Так, на всякий случай.

— Кого-нибудь, — она облизала потрескавшиеся губы. — Пить.

Вода нашлась.

И бульон тоже, наваристый, сдобренный не только жиром, но и вином. Миара кивнула Тени.

— Выживет, — сказала она, после того как бульон был допит. — Должен. Но сегодня сиди здесь. Я оставлю зелья. Поить — каждые четверть часа. Обтирать. Кожа должна быть чистой. Согревать. Поставь здесь жаровню. Обычную. Артефакты нельзя, в нем слишком много силы, может… разное случится.

Тень слушал, чуть склонив голову.

— Через три часа пошли кого за мной. И потом тоже, каждые три. А ты, — палец уперся Михе в грудь. — Проследи, чтобы я в сознании была. И… и мне бы помыться.

Она отряхнулась как-то совершенно по-собачьи.

— Ненавижу, когда оно так… но хотя бы не умер. Еще больше ненавижу, когда они умирают.

Миха кивнул рабу, который подтащил кресло. И помог магичке сесть. Подал блюдо с мясом. Накрошенное мелко, оно было смешано с чем-то желтоватым, сладко пахнущим. Но Миара, зачерпнув пальцами, блаженно зажмурилась.

— Тысячу лет уже не ела шабба, — сказала она. — Твоя работа?

Тень кивнул.

— Да, госпожа.

А парень спал. Кажется, просто спал. И улыбался во сне, засранец… и главное, сейчас помирающим не выглядел.

— Хорошо, — Миара зачерпывала смесь пальцами, их и облизывала, при этом жмурясь от удовольствия. — За людьми послал?

Поклон.

— Здесь тоже поставь. Хотя, конечно… — она огляделась. — Сейчас тепло, может, и к лучшему, свежий воздух полезен.

Миха промолчал.

— Но если вдруг дождь, то неси внутрь…

— Я бы вовсе забрал его отсюда, — Тень подошел к сыну. — Он хороший мальчик.

— Единственный ребенок?

— Да, госпожа.

— До того, как тебя… изменили?

— Да, госпожа.

Кивок.

— Я постараюсь. И он будет жить. У тебя ведь есть деньги. Почему он пошел с тобой?

Мгновенье. И кажется, что не ответит. Но нет, Тень склонил голову.

— В городе у меня есть враги. И такие, которые не побрезгуют ничем. Его мать… умерла. У нее был большой дом. Охрана. Верные люди. Но не уберегли. Я решил, что рядом со мной ему безопаснее.

Наверное, так оно и было.

Только… мелочь.

Случайность.

Ожог ведь был небольшим. И все шансы, что он сам собою затянется, имелись. Так бы и случилось, скорее всего, если бы не забота и дурной совет.

— Если… рядом с госпожой найдется место, я готов принести клятву.

— Я подумаю, — Миара протянула опустевшую тарелку. — А теперь… помыться и побеседовать. Надо же понять, что случилось с баронессой.