Советник

Миха

— Ну вот… а сидеть там совсем… ну не мог я там смотреть! Не мог! Я знаю, что барон и все такое… что должен и пример подавать. Но она же умирала! — мальчишка втянул голову в плечи. — А Ица сказала, что случилось чего-то… что смертью запахло. Сильно.

Миха даже предположил, откуда взялся тот самый запах смерти.

— Мы и пошли… видели, как мертвецов выносят. А потом в подвал. Она позвала. А там он вот…

Упырь выглядел примерно так, как и подобает истинному упырю. Разве что от солнца не прятался, наоборот, бочком, бочком, а подобрался поближе к окошку. Даже выглянул осторожненько.

Невысокий.

Сгорбленный какой-то. Ощущение, что голова ушла в плечи. Макушка лысая, сама кожа какая-то буроватая или сероватая, словно пылью припорошенная.

Черты лица сглажены. Нос почти исчез, а вот пара ноздрей, прикрытых пленкой, осталась. И пленка эта то исчезает, то закрывает ноздри.

Безгубый рот.

Длинные руки, которые почти касаются земли.

В общем, еще та девичья мечта.

А тварь, подобравшаяся к нему, и того краше.

— Ица его убить хотела, но он сказал, что знает, отчего болезнь.

Интересные новости.

— У него еще пластинка есть. И стало быть, вторую искать полезли.

Ну да, подростковое желание спасти мир здравым смыслом не перешибешь. Позвать кого-нибудь? Сказать кому-нибудь?

Это слишком сложно.

Долго.

И вообще куда там взрослым что понимать в спасении мира.

— В подземелья. Там еще ход есть, от камеры… а внизу крысы. Сперва одна, потом много… ну совсем много, — мальчишку передернуло.

— Хорошо, что вам только крысы встретились, — Карраго наворачивал круги вокруг Императрицы, которую усадили в кресло. — В подземельях часто водятся не только они…

И на тварь чешуйчатую красноглазую выразительно поглядел. Только мальчишке плевать на эти намеки. Он почесал в затылке и продолжил.

Простой рассказ.

Правда, чем дальше, тем удивительней. Все-таки не стоит ругаться при детях. Особенно вслух.

— Значит, она просто позвала тех существ… в подвале, так? В подвале, полном алхимического огня… — Карраго запнулся и воздел взгляд к потолку. — Откуда? Откуда у вас здесь столько… там много бочек?

— Ага.

— Десять?

— Больше. Целый подвал…

— Целый подвал, — почти мечтательно протянул Карраго. — Чудесно. Просто чудесно.

— Понятия не имею, откуда она взялась, — честно ответил барон. И Миха ему поверил. — Может… мама знала? Но вряд ли. Она бы сказала… значит, отец.

— А эта штука… она сильная? — поинтересовался Миха у Винченцо, который сел прямо на пол. Дышал он вроде ровно, только вид слегка бледноватый.

— Бочки хватит, чтобы обрушить средних размеров башню.

А десяти бочек и для замка. Наверное.

Теоретически.

Как-то вот сразу даже неуютно стало.

— Сам по себе алхимический огонь довольно устойчив. При хранении не разлагается, не портится, что, несомненно, большой плюс, — ответил Карраго, помахав ладонью перед глазами девочки. — Но в то же время он склонен к воспламенению. Особенно горючи пары. Поэтому хранят его в надежной таре и крепко запертым.

Ага.

То есть, где-то под замком есть подвал, полный взрывчатки, которой хватит… хватит, чтобы замка не стало. Со всем содержимым.

И на хрена, спрашивается?

— Замок стоит на границе, — заметил Карраго, отступив было к окну. Но тихо рыкнула нежить, и почтенный целитель предпочел отступить в другую сторону. — Это… открывает пространство для торговли. Хотя и запрещено, да… определенно… но выгодно в некоторых условиях.

Еще и контрабанда.

А главное, Миха ведь этот замок, как ему казалось, сверху донизу обшарил. Но подвала с огнем не нашел. И стало быть, не сверху и не донизу. И там, внизу, еще что-то может быть.

Наверняка есть.

— Правда, в таком случае следует признать, что у покойного барона имелись прочные и… я бы сказал давние связи в городе.

— Почему давние?

— Потому что все-таки Совет на подобные вещи смотрит без должного понимания. А рисковать ради мало знакомого партнера никто не станет… да, определенно…

Миха посмотрел на Винченцо. А тот виновато пожал плечами.

— Может, и отец… не уверен. Это как-то…

— Мелковато, — Карраго осторожно сжал голову девочки и наклонился к самому её лицу. — С одной стороны, а с другой, курочка, как говорится, по зернышку… так что вполне возможно. Тем более вашему дорогому покойному отцу как-то вот удалось найти общий язык с мешеками. И вновь же, явно не обошлось без посредников.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— А зачем мешекам взрывчатка? — спросил барон, не спуская с Карраго хмурого взгляда.

— Государство большое, — не открывая глаз, отозвался Карраго. — Взрывчатка всегда пригодится… особенно хорошо использовать её против отдельных, не слишком сознательных личностей, бунты учиняющих. Ну или затевающих. И для бунтов тоже лишнею не будет. Тут как повезет. Так, дорогая моя… не надо сопротивляться. Дедушка не сделает плохого. До чего знакомый слепок…

— Что он делает? — поинтересовался барон, хмурясь. — Он её…

— Пытается вернуть в мир яви. Вот так… закрываем глаза… закрываем глаза и засыпаем, — последние слова Карраго произнес, пытаясь поймать разом обмякшее тело девочки.

Получилось.

Он огляделся.

Хмыкнул и протянул Ицу Михе.

— Будьте добры… я уже слишком стар.

А весит Ица не то, чтобы много, но и не пушинка вовсе.

Миха осторожно положил её рядом с Миарой, которая продолжала спать, и одеялом укрыл. На всякий случай пощупал пульс.

И дыхание проверил.

— Что с ней?

— Не знаю, — Карраго разглядывал пластинку, что лежала на ковре, однако коснуться её не пытался. — Интересно… весьма интересно…

— Что?

— Все.

Издевается?

Судя по ехидной улыбке, точно издевается.

— А вот прикасаться к ней я бы не стал, — заметил он, когда Винченцо попытался подняться, правда, вышло у него лишь встать на четвереньки. — Очень… специфическая вещь. Я подобные лишь однажды видел. Да…

Он сам опустился на пол, опершись на одно колено. После и вовсе сел, скрестив ноги.

Упырь заворчал, и следом оскалилась его тварь, которая, может, и не кусается, но за каким-то хреном зубы себе отрастила.

— Что ты чувствуешь? — поинтересовался Карраго, протянув руку. — Ирграм?

— Силу, — нехотя произнес упырь. — Темную. Такую… тянет.

— А вторая пластина где?

Упырь засопел.

— Понимаю, что расставаться не хочется…

Засопел громче.

— А мне не хочется тратить силы, упокаивая такой интересный образец нежити. Поэтому… быть может, ты просто положишь её? Вот сюда, — Карраго указал на пол. — Я не буду её забирать.

Даже Миха ему не поверил. Дикарь, впрочем, тоже.

Что уж про упыря говорить. Он заворчал что-то, явно ругательное, но пластину извлек. На первый взгляд она показалась точной копией предыдущей, только…

Что-то не то.

Размер схожий.

Линии вот ломаные, будто кто-то взял и нацарапал иглой детский рисунок. Одни чуть более вдавленные, чем другие. А главное, чем больше смотришь, тем сильнее тянет потрогать.

Убедиться, что металл на самом деле гладкий.

Холодный или…

Дикарь заворчал. И Миха очнулся, а заодно отступил на всякий случай.

— Погоди, — Карраго задумчиво переводил взгляд с одной пластины на другую. — Они разные…

— Найди десять отличий.

— Что?

— У нас… такие книги. Для детей. С рисунками, которые на первый взгляд одинаковы, но нужно найти отличия. Десять.

— А… интересная практика. Весьма. Но тут рисунки идентичны. Разница скорее в энергетике… этот вот, — он указал на тот, что был оставлен упырем. — Слабый. А вот тот словно… словно дыра? Тьма? Истинно темная энергия?

— Алеф?

— Не думаю. Зачем ему?

— Понятия не имею, — Винченцо закрыл глаза и вытянул руку. Он подержал её над первой пластиной, затем над второй. — Да. Эта тянет силу много интенсивней.

— Нет. Не думаю, что это Алеф, к тому же его смерть освободила бы от клятв, ему принесенных.

— А письмо баронессе прислали после его смерти, — напомнил Миха.

— Именно… именно… тут другое интересно, — Карраго перехватил руку Винченцо и повернулся к упырю. — Бери их.

— Что? — тот даже застыл. — Обе?

— Они ведь тебе нравятся, верно?

— Д-да…

— Сильно?

— Весьма.

— И ему… кстати, милое создание.

Создание повернулось и уставилось на Карраго алыми глазами.

— Нежить… старая и очень старая. А потому сильная. Псевдожизнь — интересное направление, но мало изученное. Бери, бери, пока я не передумал.

Упырь как-то сгорбился, а потом вдруг раз и оказался у пластин. Миха моргнуть не успел. Вот это… скорость.

Когтистые руки подняли обе пластины.

А потом сунули их куда-то под грязную куртку.

— И как ощущения? — заботливо поинтересовался Карраго.

Губы упыря растянулись в улыбке.

Рот чуть приоткрылся. А дыхание сделалось громким, с присвистом.

— Вот и доказательство.

— Чего? — спросил Винченцо.

— Природы. Нежить, как и маги, способна улавливать силу. Более того, сила ей необходима, но естественную, разлитую в воздухе, они потреблять не способны. Как и ту, что рождена источником. И потому была одна интересная работа, утверждавшая, что у нежити есть свои источники силы. Что именно они и эта некротическая энергия и способствуют зарождению и развитию псевдожизни. Именно поэтому нежить и возникает в местах больших… смертей? Поля сражений, катастрофы, эпидемии… там, где люди умирают и много. Энергия разрушения начинает превалировать над энергией созидания. Что и порождает всякого рода изменения.

Ирграм открыл глаза.

Явно затуманенные, словно он был… пьян? Только пьяного упыря им здесь и не хватало.

— К сожалению, всякие эксперименты с темной энергией были запрещены.

— Но Алеф…

— Алеф… Алеф умел обходить запреты, точнее он знал, как себя вести правильно. И до недавнего времени, признаться, я полагал… — Карраго осекся. И щелкнул пальцами. — Его гением… пусть и неосторожным, но такое случается. И эти его опыты над собой… их я не одобрял. Однако… однако, если допустить, что он не сам начал эти опыты. Что…

— Еще кто-то? — обреченно поинтересовался Миха.

Нет, ну что за…

Когда эти гребаные маги закончатся?

— Определенно, — Карраго поднялся и довольно резко. — Это объясняет… идеи, что вошли в голову Алефа. Его стремление добраться сюда. Его опыты и их успешность. Энергия тьмы весьма специфична, потому и запретили её, что в большинстве своем эти опыты заканчиваются смертью изыскателя. Или его преображением…

Тварь, упав на брюхо, поползла к Ирграму. Хвост её ерзал по полу и, если отвлечься от чудовищного вида, то вела себя тварь примерно как собака.

Пусть и крупноватая слегка.

Она даже заскулила, ткнувшись в ноги упыря.

— Алеф преобразился, — Винченцо тоже наблюдал за парочкой с немалым, причем, интересом.

— О, немного… тьма лишь слегка коснулась его тела, хотя, конечно, вскрыть было бы весьма любопытно.

— Тело сожгли, — Винченцо поморщился.

— Это вы поспешили, но да… полагаю, в своих поисках, изысканиях Алеф мог встретить кого-то, с кем… поделился мыслями, тем паче, что я не разделял все его идеи. А иногда хочется найти кого-то… соратника, скажем так. Единомышленника.

Пальцы Карраго хрустнули, и звук этот заставил существо замереть.

— И этот кто-то его научил? — предположил Миха.

— Научил… помог… и подтолкнул ко мне. Да… а заодно сделал так, чтобы я оказался здесь.

— Чума…

— Чума… и эта настойчивость главы Совета.

Карраго отряхнулся и глаза его сузились. Кажется, мысль, пришедшая в премудрую его голову категорически не понравилась.

Он обвел взглядом всех, собравшихся в комнате.

— Рассказывайте, — велел он. — Обо… всем.

Винченцо посмотрел на Миху.

И барон тоже.

И даже упырь, хотя казалось бы, он к Михе каким боком.

Нашли крайнего. Миха вздохнул и, почесав в затылке. Можно, конечно, и отовраться. Или притвориться, что они тут просто так, случайно, а вообще знать ничего не знают и ведать не ведают. Но… смысл? Молчание не принисет ничего.

Правда, не факт что и откровенность принесет хоть что-то. Миха вздохнул и начал рассказывать. Карраго, может, и не образец милосердия, да и на всех собравшихся ему положить, но в делах нынешних он соображает всяко больше Михи.

А потому…

Миха ему интересен.

И библиотеку Древних получить хочется. И не только её. И остается надеяться, что этого интереса достаточно, чтобы не сдать.

Миху.

Замок.

Башню.

Детишек этих, которые во всей этой истории точно играют, но какую роль?

Он говорил.

И говорил. И в какой-то момент вдруг оказалось, что в горле пересохло настолько, что язык прилип к нёбу. Но Миха продолжил говорить.

И…

— Все, — он с каким-то облегчением выдохнул. — Это… все.

— Вин?

— Замятню у города устроил отец, — поморщившись, признался Винченцо. — Мешеки расплатились со стариком камнями. Слезы неба. Чистые. Отцу они были нужны. Вот и нашел барабанщицу… хотя, как-то тоже… не настолько же они ценные? Эти камни? Тогда все казалось правильным. А теперь? Столько погибло ради горсточки камней…

— Как сказать… как сказать… — Карраго прошелся по комнате. — Драгра… тьма, Алеф. Купол. Ты вот…

Ирграм оскалился.

— Императрица мешеков, которая вдруг… слишком как-то всего и много. Ладно, потом разберемся. А теперь собирайтесь.

— Куда?

— Откуда. Убираться надо и чувствую, что чем скорее, тем лучше.

Ну да. Как в том дурацком анекдоте из прошлой жизни. Чего тут думать. Сматываться надо.

— Но… купол? — Миха не то, чтобы не был против убраться, наоборот, с превеликой радостью. Но ведь купол-то никуда не делся.

— Я все-таки полномочный представитель Совета, — Карраго даже грудь выпятил, впрочем сразу же поморщился и потер плечо. — Должна же от этого пафоса хоть какая-то польза быть…

— Миара…

— В дороге очнется. И вообще, слышал, что смена обстановки весьма благотворно сказывается на нервах. Успокоительное я ей тоже дам, — Карраго хлопнул в ладоши. — Ну же… давайте… пока не поздно.

— И… куда направимся? — Винченцо тяжко поднялся. — Я… чувствую, что далеко не уеду.

— Как куда? — улыбка Карраго была широка и в достаточной мере безумна. — К Башне… для начала к этой вашей потерянной Башне. Я хочу взглянуть…

— А замок? — мальчишка опять посмотрел на Миху. — Замок же… тут люди! Я не могу их бросить! Это… это недостойно.

— Не бросить, а… скажем так, если предположение верно, а оно верно, ибо тьмой от этой пакости несет изрядно, то чем дальше мы уберемся от замка, тем лучше будет людям, в нем оставшимся, — соизволил пояснить Карраго. — У тебя же есть кто-то, чтобы за замком этим приглядеть?

— Есть, — ответил за барона Миха. — Такхвар вполне справится с хозяйством. За остальным присмотрит Арвис. Да и големы… если вдруг.

— Именно. Своим я тоже оставлю распоряжение… пусть патрулируют границы. Впрочем, вряд ли найдется в достаточной мере безумный человек, который рискнет напасть на замок, зараженный чумой.

— А если… если не поможет? Если мы уйдем, а чума останется?

— Что ж… тогда все умрут.

Врать Карраго явно не собирался.

— Впрочем, если мы останемся, они тоже умрут. Так что, мальчик, не глупи. А иди там… слуг с собой тянуть не стоит. В сопровождение возьмем Тень, у него найдется пара человек. Хватит… Лошадей заводных тоже, — Карраго огляделся. — Девушек… стоит одеть. И одеяла. Еда… да боги, вы все сами знаете.

Миха вот не знал.

Но чего тут спорить?

Если есть шанс освободится, то…

— Ну? Что сидим? Вперед… и веселее, веселее! В конце концов, судьба мира решается.

Как-то этот нездоровый энтузиазм вызывал смутные сомнения. С другой стороны… если мир сходит с ума, то чего ждать от его обитателей?