Советник юстиции

Столяр растерялся: как и о чем говорить с малолетними сектантами?

— Ну, у кого из вас есть самая большая мечта?

Опять угрюмое молчание. Видно, что дети хорошо понимали, о чем их спрашивают, но по-прежнему страшились отвечать. Вдруг одна из девочек всхлипнула. Наполнились слезами глаза и у подружек. И вот всех их охватило рыдание. Они явно оплакивали свою тяжкую участь, на которую были обречены проповедниками.

Столяр задумался: как могло произойти такое?

И в следственных материалах он находит характерные для облика секты документы. Это указание вождей «Общества свидетелей Иеговы», гласящее, что перевоспитание детей должно вестись, прежде всего, путем усиления их религиозной и психологической «обработки» самими родителями.

Художница-оформитель Каскеленского дорожностроительного учреждения Розалия Марунина, вопреки показаниям свидетелей, категорически отказывалась от фактов насильственного вовлечения сына Игоря в секту. Не раз мальчик, избитый до кровоподтеков, пропускал занятия в школе.

— Это ложь! — резко отклоняла Марунина предъявляемые ей обвинения.

И сникла, когда на очной ставке Игорь разоблачил ее.

* * *

Позади долгая кропотливая подготовка к судебному процессу. Зал Каскеленского городского Дома культуры переполнен. Многие из прибывших на процесс впервые в жизни услышали, что существует какая-то секта иеговистов.

— Кто же они такие?..

— Что за бог Иегова?

— Так они против Советской власти? Ну и ну!

Стихло в зале, когда вошел суд.

Председательствующий обстоятельно разъясняет подсудимым их процессуальные права.

Андибуры и Венцель настроены к суду враждебно, держатся вызывающе, как ни в чем не виновные.

Председательствующий, объяснив сущность обвинения, предоставляет им слово.

Михаил Андибур резким взглядом окинул членов суда.

— Сущность обвинения понятна. Вину свою не признаю.

Так же высказались Николай Андибур и Александр Венцель.

Начинается допрос свидетелей. Они дают новые показания. Но и после этого подсудимые не сдаются.

Процесс длится более недели, и все это время подсудимые заявляют о своей невиновности.

Государственный обвинитель Иван Лукич Столяр глубоко продумал всю свою ответственную роль в этом сложном, трудном процессе. В своей речи от имени государства он должен сконцентрировать всю колоссальную массу доказательств вины подсудимых, дать точную, справедливую оценку совершенного ими преступления.

Он начинает свою речь с истории иеговизма — источника многих бедствий на земле:

— На протяжении многих десятилетий главари всемирного «Общества свидетелей Иеговы» уродовали души людей, ввергали их в тайную борьбу против здравого рассудка, против науки и чистой человеческой морали. Из центра общества, находящегося в американском городе Бруклине, липкие щупальцы идеологов секты протянулись и в далекий Каскелен. Здесь главари секты нашли тех, кого искали. Это отщепенцы и их жертвы. Вот они, товарищи, перед вами. Вглядитесь в их лица.

Многие из сидящих в зале, присутствовавшие раньше на судах, привыкли видеть подсудимых поникшими. На лицах же Андибуров и Венцеля выражение дикой злобы. Они с ненавистью озираются по сторонам, пытаясь изобразить всем своим видом, что являются жертвами несправедливости. При этом упорно ссылаются на свободу отправления религиозных культов в СССР.

— Да, — говорит обвинитель, — это так, но это не дает никому права с помощью религии порочить советский строй. В проповедях, записанных Андибурами и Венцелем на магнитофонных лентах, провозглашаются призывы к отказу от службы в армии, от голосования на выборах в Советы, от участия в работе профсоюзов. В изъятой литературе, поступившей из Бруклина, руководители иеговизма требуют обязательного обучения детей религии, стремясь ограничить их жизнь лишь одной верой в бога. Они лишают детей радости дружбы, возможности учиться и быть полезными обществу, внушают, что только у верующих чистые мораль и дела, достойные подражания, а «дела мира сего злы, и их нужно избежать».

В социальном аспекте, говорит далее государственный обвинитель, иеговизм — это одна из наиболее реакционных религий, служащая в конечном счете интересам империалистической буржуазии...

Перед судом к Столяру подошел старик.

— Извините, что отрываю у вас время. Но всего на несколько минут, очень нужно...

Они уединились. Старик, хмуря брови, не знал, с чего начать.

— И говорить даже жутко.

— Это касается процесса?

— То-то и оно!

И старик поведал о том, что не дает ему покоя.

Полгода назад, он, Павел Никифорович Стенин, вечерним часом проходил мимо одного дома на окраине Каскелена. Вдруг услышал неподалеку всхлипывание. Стенин зашел за угол, прислушался. Плакала девочка. Мальчик увещевал ее:

— Это же все от бога, Катька. Божьи слова.

— Враки! — отрезала девочка. — И вовсе не от бога. Сами Андибуры написали.

— Тебе-то какое дело? Трудно, что ли, какие-то тридцать листков разбросать по улице? Никто же не увидит. Не то тебя накажут... Зачем же пошла в нашу секту?

— Меня насильно туда... Мамка заставила.

— Но ты же дала клятву богу...

— Пускай! Я не по своей охоте.