Советник юстиции

Что же было на самом деле? Обыкновенная детская шалость из тех, которые, к сожалению, часто оканчиваются трагически. В куче угля дети нашли продолговатый металлический предмет, захотели узнать, что же там внутри...

От родителей Батырхан уже слышал, что игры с самопалами, патронами, порохом плохо заканчиваются. Так оно и случилось. Как только он стал правой рукой отковыривать детонатор (это был именно капсюль-взрыватель), произошел взрыв.

Десятилетнему человеку, да еще в шоковом состоянии, невозможно оценить случившееся. Дикая боль и слезы — это было потом. А в те считанные секунды, пока прибежали отец с матерью, сильнее всего он боялся родительского наказания. Так молниеносно родилась версия «об одном человеке у обочины». И конечно, у матери этот «человек» немедленно ассоциировался со сторожем. Пьяненький, он часто гонял ребятишек за их назойливые дразнилки, проказы. Она недолюбливала его и тем легче поверила сыну...

Из всех вопросов, стоящих перед экспертами, немедленно и категорически можно было ответить на один. Вы, видимо, уже догадались, на какой именно. Действительно, даже непосвященный сразу скажет: невозможно причинить тяжелые и такие различные по характеру ранения одним выстрелом одновременно двум детям, которых нашли сидящими на расстоянии чуть менее полуметра друг от друга. Тем более, что с самого начала речь шла о выстреле из обыкновенного охотничьего ружья, о дробовом заряде.

Эти сомнения в правдоподобности версии о «человеке с обочины» (их, кстати, надо было обосновать с математической точностью) в самом начале исследования заставили экспертов приняться за изучение всех деталей особенно скрупулезно и тщательно.

Но никому из людей, в том числе судебно-медицинским экспертам, не чуждо ничто человеческое.

Бывает ведь такое — ваш собеседник, желая убедительнее растолковать свою мысль, приводит эмоциональный, но отнюдь не доказательный аргумент:

— Да что вы, это же очевидно!

На какое-то мгновение вас это сбивает с толку, и вот вы уже ищете слабые места не в доказательствах собеседника, а в своих собственных возражениях.

Кажущаяся очевидность происшедшего иногда сбивает с толку и эксперта. И он уже «не замечает» каких-то деталей, подсознательно пренебрегает ими, находясь в плену готовой — «очевидной» — версии.

Жарким летним днем по берегу реки Нуры нашли мертвого пастуха М. Одежда на нем была разорвана, поблизости валялись обрывки белья. Сапоги, нож и топор лежали неподалеку.

Следов крови на ноже и топоре не было, но, тем не менее, множество резаных ран в области бедер, переломы ребер — все это говорило о насильственной смерти.

Эксперт, вызванный из областного центра, так и записал, что прижизненные повреждения могли быть нанесены твердым тупым предметом, а раны — ножом. От большой кровопотери пастух скончался.

Шли поиски преступника, совершившего злодеяние. Подозрение пало на одного парня, только что вернувшегося из мест лишения свободы. Однако оно не слишком подкреплялось объективными данными, и следователь попросил провести вторичную экспертизу.

К сожалению, и она не дала ничего нового.

А тем временем почти на том же месте произошло еще одно происшествие. Колхозники едва отбили от разъяренного быка пастуха Инырбая О., который недавно сменил погибшего М.

Это происшествие заставило следователя еще раз перечитать заключение экспертизы. «На поверхности правого бедра рана неправильной — овальной формы размером 5,4х7 см. Сверху рана имеет дугообразный край... Большая рана веретенообразной формы...»

Материалы дела вместе с новыми вещественными доказательствами — рогами, спиленными у зарезанного быка, — поступили в бюро Главной судебно-медицинской экспертизы республики.

Мы обратили внимание на характер повреждений одежды, сравнили локализацию и характер ран, полученных обоими пастухами, проделали множество измерений. Сравнив расстояния между верхушками рогов и между концами повреждений, реконструированных с помощью контурного изображения, пришли к выводу, что и те раны, от которых скончался М., были нанесены не ножом, а рогами быка.

В обоих описанных случаях судебно-медицинская экспертиза дала следствию возможность снять подозрения с невиновных людей.

Нередко выводы эксперта, помогая правосудию установить истину, дают основание для определения степени вины подозреваемого. Однажды в Целинограде произошла драка между четырьмя молодыми людьми. Двое нападавших были сильнее и опытнее, к тому же один из них был вооружен кинжалом, которым нанес незнакомцу смертельную рану в область груди...

А. Балгамбаев, обвинявшийся в убийстве, отлично понимал, какое наказание ожидает его, и вот как изложил происшедшее: «Вначале я и мой приятель В. Трофимов дрались кулаками. Потом я стукнул одного из парней ножнами, другой кинулся ему на выручку, но ножны слетели, и он сам напоролся на кинжал...»

Эксперт, в чьи руки попало оружие, попытался снять ножны. Потребовалось немало усилий. Внутри ножен обнаружили стальную пружину, которая прочно удерживала лезвие. Было очевидно, что ножны сами слететь не могли.