Советник юстиции

Прямо скажем, безнадежное дело. Я это понял сразу, как только принял его к своему производству. «Конечно, такие дела «сплавляют» молодым, неопытным, следователям», — подумал я. Это было начало моей оперативной работы, и такое задание меня не очень обрадовало.

Но делать нечего, надо искать контейнер и тех, кто, возможно, его похитил. Десять дней я изучал представленные базой документы. Ничего, конечно, не нашел.

Решил проверить накладные и... удача! В накладной шофера Никифорова значится номер злополучного контейнера. Причем с росписью представителя торговой базы. Правда, роспись неразборчивая, однако ясно, что пропажу надо искать на базе. Но в бухгалтерии базы никаких документов о поступлении контейнера не находилось. Предъявленную накладную никто из складских работников не признал. Все поиски предстояло начинать сызнова.

Что же все-таки произошло с контейнером? Как всегда, рано утром шофер Никифоров пришел на работу, подготовил машину к рейсу и тут же получил задание ехать на контейнерную станцию. Груз пришлось ждать долго, и Никифоров прибыл на торговую базу к началу обеденного перерыва. На его счастье, кладовщик Шебудев несколько задержался. К нему-то и поспешил Никифоров.

— Сделай одолжение, прими груз, — взмолился шофер.

— Не смогу, — сказал Шебудев, — мне пообедать надо. Подожди часок.

— Зачем ждать? — заволновался Никифоров. — Только время зря потеряю. Груз-то я тебе привез, ты и прими.

Кладовщик взял у шофера документы и убедился, что один из двух контейнеров действительно адресован в его склад. Проверил пломбы и принял груз. Второй же контейнер взять категорически отказался.

— Не мой груз, — сказал он. — Для чего мне эта волокита? После обеда придет другой кладовщик, ему и сдашь.

— Ох, и формалист ты, Шебудев, — зло проговорил Никифоров. — Или мы с тобой первый раз встречаемся? Прими, не задерживай работу.

После долгих препирательств Шебудев, наконец, согласился. Контейнер сгрузили и оставили прямо во дворе.

Решили, что после обеда его разгрузят те, кому он предназначен. Шебудев нехотя черкнул что-то в накладной, и обрадованный шофер отбыл снова на контейнерную станцию.

Шофер Никифоров показал на допросе, что за груз расписался кладовщик Шебудев. Тот долго отказывался от своей подписи, пока ему не предъявили результаты экспертизы. Но и это признание мало что давало следствию. Шебудев контейнер не разгружал, а кто это сделал, указать не мог.

В его складе лишних товаров не обнаружено, то есть мне не удалось найти товары, находившиеся в пропавшем контейнере.

Я принял решение обревизировать другие склады. Вскоре нашлись пилы и несколько стеклорезов в складе у кладовщика Манакова. Они нигде не были оприходованы.

— Должно быть излишки образовались при старом заведующем, — спокойно сказал мне Манаков. — При нем тут много было беспорядков...

— Я сдал материальные ценности точно по документам, — так ответил мне бывший заведующий Халисов, ушедший незадолго до этого на другую работу, — за все грехи спрашивайте с Манакова. Он мне никаких претензий во время передачи склада не предъявлял.

Дело, казалось, зашло в тупик. Ни Манакова, ни Шебудева, ни Халисова к ответственности привлечь нельзя, нет достаточных оснований. Однако мне стало уже ясно, что контейнер был разгружен на базе и товары ушли отсюда в руки неизвестных пока жуликов. Следовало установить, в какие магазины отпускала обычно база подобные товары. Их оказалось более десяти.

Срочно провели внезапную ревизию, но ни в одном магазине похищенных товаров не оказалось. И вновь дело зашло в тупик. Как быть? Налицо крупное хищение, а преступники не обнаружены. Я доложил результаты своей работы на совещании в следственном отделе прокуратуры.

Решили обратиться через газету к столярам и плотникам с просьбой сообщить, где и когда приобретали они нужные для работы инструменты. В прокуратуру один за другим потянулись люди, и вскоре я имел около шестидесяти заявлений! Оказалось, что почти все они приобретали инструменты в магазинах, которыми заведовали продавцы Мерахов и Мурзакеев. А по своей линии магазины не получали указанных товаров. Значит, продавалось похищенное?

Как и следовало ожидать, подозреваемые продавцы все отрицали. Однако если можно не признать свидетельство одного покупателя, то отказаться от шестидесяти довольно трудно. Продавцы признались, что «левый» товар получали от Манакова и Халисова. Теперь пришла очередь и этих двух держать ответ.

— Никаких контейнеров я не знаю, — упрямо твердит Халисов. — А Мерахова и Мурзакеева я и в глаза не видел.

— Было дело, — угрюмо соглашается Манаков. — Это я обнаружил «беспризорный» контейнер, с него все и началось.

Рассказывал Манаков торопливо и с ненужными подробностями, словно желая облегчить свою участь этим — увы! — запоздалым признанием.