Советник президента

Третий – какой-то гаишный начальник – добился, чтобы во Вспольном переулке, где располагалась школа, объявили одностороннее движение – для ускорения процесса выгрузки и загрузки детей в автомобили. В свое время школу называли «гришинской» - по имени московского партийного руководителя, дети которого туда ходили. Но теперь в школе учились дети олигархов и министров. Их родители могли себе позволить любые щедрые дары. А Присядкин не мог. Поэтому он, как и другие деятели культуры, отдавшие туда своих чад, время от времени дарил школе самого себя. Первого сентября, например, можно было видеть одну и ту же картину. В День знаний для собравшихся в школьном дворе учеников из года в год рассказывали смешные истории Александр Филиппенко и Зиновий Высоковский, пела песню «В полет!» Анита Цой, с проникновенным напутственным словом выступали режиссер Никита Михалков и телеведущий Владимир Молчанов… Их дети учились в этой школе, и от просьб подобного свойства им открутиться было крайне трудно. На встречу с писателем Присядкиным в актовом зале собрали учеников пятых, шестых и седьмых классов. Всех их обязали перед встречей проштудировать в качестве домашнего чтения присядкинский шедевр о Чечне. Им предстояло задавать классику вопросы. Кое-кто прочел, но большинство не осилило. Тем не менее кворум был собран: встреча проводилась не после уроков, а вместо них. Игнатия вывела на сцену одна из учительниц литературы. Они сели за столик с микрофоном.

Игнатий оглядел зал. Он был громадный. Это была одна из немногих школ, в которых был не просто актовый зал, а настоящий театр, оснащенный точно так же, как любое подобное профессиональное заведение. Даже сцена крутилась. Школьниками было занято примерно ползала. Потом следовали пустые ряды, но самый последний ряд был заполнен взрослыми. «Наверное, учителя» - подумал вначале Игнатий, но, вглядевшись, понял, что это не так. Это был целый ряд молодых людей в костюмах. Надев очки, Присядкин разглядел, что следов интеллекта на их румяных лицах не было. Как будто на встречу с детьми привели роту солдат, зачем-то переодев их в цивильное платье.

- А это кто ж такие? – вполголоса спросил Игнатий у сидевшей рядом учительницы.

- Где? – не поняла она.

- Ну в последнем ряду кто это сидит? Все эти молодые люди в костюмах?

- А, эти! Это ж телохранители ребят. Мы уже к ним привыкли.

- Они что же, и на уроках у вас сидят?

- Ну да, конечно, на последнем ряду. В каждом классе обязательно найдется несколько школьников, которых охраняют круглосуточно. Но это отдельные случаи. В основном охрана ждет в машинах у ворот школы. Вы заметили, как в нашем переулке тесно? Вдоль всей улицы с первого урока до последнего стоят машины, прикрепленные к детям. Если не телохранитель, то хотя бы водитель у ребенка должен же быть.

«Во в какой школе, оказывается, Машка учится, - с гордостью подумал Присядкин. - Ну что ж, у нее тоже есть водитель. Он, правда, один на всю семью. Но приезжает и уезжает она вполне достойно».

Тут дети стихийно зааплодировали, намекая, что пора бы и начинать, не тянуть резину. Учительница прервала разговор с Игнатием и громко сказала:

- Дети, сегодня к нам согласился прийти замечательный российский писатель Игнатий Присядкин. Вы все прочитали его повесть, готовьтесь задавать вопросы. Кроме того, что Игнатий Алексеевич писатель, он еще и советник президента России. Так что я думаю, мы будем обсуждать в этом зале не только литературу. Слово Игнатию Присядкину!

Игнатий взял в руки микрофон:

- Дорогие ребята! Герои моей книги, которую вы все только что прочитали, - ваши ровесники. Но, в отличие от вас, на их долю выпали тяжелые испытания. Они попали в Чечню в момент, когда там происходили страшные события: НКВД получил задание полностью очистить республику от местного населения. Было решение Политбюро переселить весь чеченский народ в Казахстан, а Чечню заселить русскими. Чеченцы, разумеется, сопротивлялись, они, как мы знаем, люди отчаянные, и по сути там началась гражданская война. Вот в такую обстановку попали два моих героя, мальчишки, ваши ровесники…

Валентина, стоявшая с первых минут за занавесом, убедилась, что Присядкин на этот раз в здравом уме и твердой памяти, и поэтому решила, что его можно оставить наедине с залом. Сама же она отправилась к завучу – Татьяне Петровне. Ей предстояло, пользуясь удобным случаем, высказать той накопившиеся за последнее время претензии. Татьяна Петровна встретила ее радушно. Она знала, что Игнатий Алексеевич в данный момент вписывает страницу в историю школы. Поэтому его супруге она приготовила, так сказать, хлеб-соль. На столе стояли золотые чашки из набора «Версаче» (подарок одного из родителей, каждая чашечка долларов за двести), чайник с только что заваренным великолепным чаем и всевозможная выпечка. Потом за тот же стол предполагалось пригласить и самого классика.