Советская авиация в боях над Красным Бором и Смердыней. Февраль-март 1943

А ему лет, наверное, восемь, пацаненку. Они играли в войну, и я ждал, как же они будут в войну играть: «немцы или русские». А они играли «красные или белые»…

А потом женщины баню начали топить, слышу — разговаривают. Мне не видно — они вне поля зрения моего, но слышу:

— Ну, погоди, Нюрка, наши придут, они тебе дадут за то, что ты с немцами волохаешься.

А она:

— Мой чемодан. Кому хочу, тому и дам.

В памяти осталось: этот пацан — Колька, и «мой чемодан…»

А в мыслях было тогда только одно — хлеба хочется. Это уже третий день, ну хоть бы понюхать его. Шоколад берегу, отрываю понемногу.

К вечеру пошел густой снег. А потом трое немцев в кителях появились, зашли в баню. Думаю: «Черт возьми, зайти, да и перестрелять их» А потом — «На черта мне это надо?».

И через мост перешел. Когда стал переходить, то увидел — за мостом пост. И я сразу влево, в кусты, и по кустам, и опять через дорогу перешел, и в лес. Вышел к полю. Думаю, как дальше «ползти или нет?» Там ходил часовой, я посмотрел, подождал пока он ушел. Я в шинели же, не поймешь, кто идет, русский или немец.

Пошел, и тут осветительные ракеты, как дадут. Я упал в снег, лежу. Потом опять встаю, и иду. Как только пустят осветительные ракеты, я сразу ложусь, снег на себя набрасываю, лежу. Только погаснут — я перебегаю. Уже рядом пулеметы слышно…

Я знаю, что Красный Бор наш должен быть. Кончился лес, я выбежал, а домов нет. В Красном Бору стоит только один сруб. Потом-то я узнал, оказывается под каждым домом наши солдаты в землянках, их там была целая дивизия.

Думаю: «Наверное, Красный Бор заняли немцы, раз меня никто не останавливает…»

— То есть спокойно перешли немецкую линию?

А я и не знал, что перешел. Я считал, что я еще на занятой немцами территории. Я иду к этому срубу и вдруг мина… А уже знал, как летит издалека мина — с таким свистом, а как ближе, то «ш-ш-ш…» Я был уже возле дома, а тут танк подбитый. Только лег, как с другой стороны как бабахнет. Слышу:

— Федоров! Братцы! Ногу оторвало!

«Русские!». Связисты идут, связь тянут? А может, это разведчик наш заполз, и его шарахнуло в ногу? Смотрю, двое идут, связь тянут, и старшина с ними. Я с пистолетом, шлемофон в руке. Выскакиваю и спрашиваю:

— Старшина, Красный Бор наш?

— Давай быстрее, сейчас опять обстреливают.

Я говорю:

— Я — сбитый летчик, перешел с той стороны. Командира роты давай.

— Товарищ старший лейтенант, здесь летчик сбитый, Вас спрашивает.

Тот выходит из землянки.

— Давай, заходи!

А я увидел, что в землянке вода, и говорю: