Советская гениза. Новые архивные разыскания по истории евреев в СССР. Том 1

…откомандированного Сибнаробразом в распоряжение губнаробраза т. Подольского назначить режиссером Омской еврейской драматической труппы с первого декабря с возложением на него обязанностей заведующего театральной секцией омского еврейского рабочего клуба им. Октябрьской революции…[70]

Просуществовал этот театр недолго: несколько месяцев спустя евсекция при губкоме РКП(б) постановила «не входить ни в какие переговоры с труппой, ибо… это спекулянты над спекулянтами»[71].

А вскоре в городе начнут поочередно исчезать все советские еврейские учреждения. Уже в сентябре 1921 года в одном из документов появилась запись на неграмотном русском языке: «В связи с отъездом беженцев на родин [у] евсекций союза молодежи ликвидировался»[72].

В течение последующего полугодия лишились оплачиваемых ставок и перестали функционировать три остальные омские евсекции, а в помещениях закрытых еврейской школы и еврейского рабочего клуба разместился «единый интернациональный клуб»[73].

Как видим, в начале 1922 года в Омске не осталось институционализированных форм еврейской национальной жизни в ее советской интерпретации. Причины такой краткосрочности их существования очевидны. По сути, первый руководитель еврейского подотдела Сибнаца был прав в своем пессимистическом прогнозе: ни в Омске, ни в Сибири в целом попросту не имелось трудящихся масс, коммунистическое воспитание которых требовалось бы вести на идише. С оттоком беженцев и военнопленных это окончательно прояснилось. К тому же с переходом к новой экономической политике началась перестройка всего управленческого аппарата. Вероятно, «добила» омские евсекции потеря городом статуса региональной столицы. С лета 1921-го централизованные структуры переводились в Новониколаевск, будущий Новосибирск, а следовательно, теперь «образцовые» еврейские учреждения в Омске теряли смысл. Что касается запросов тех омичей, кто все-таки нуждался в культуре на идише, то в дальнейшем их будут удовлетворять заезжие еврейские труппы из других городов[74].

Еврейский сельскохозяйственный эксперимент под Омском

Омская область и Тобольская губерния были включены в программу поселения евреев на земле еще в 1836–1837 годах. Несмотря на изменение планов Николая I и быстрое сворачивание программы, в Западную Сибирь успели тогда переселиться десятки, а возможно и сотни семей из черты оседлости, изъявивших желание стать хлебопашцами[75].

После революции идея использовать территорию региона для приобщения соплеменников к сельскохозяйственному труду нашла своих приверженцев в лице омских еврейских деятелей социалистической ориентации. В начале 1918 года в городе возник еврейский кооператив «Земля и труд», ставивший целью удовлетворение «хозяйственных и культурных нужд бедного населения»[76]. В его правлении доминировали представители сионистского рабочего движения «Цеире Цион» – Моисей Полонский, Лев Кравчук и другие. Не случайно в ноябре того же года кооператив направил приветственную телеграмму Третьему Всесибирскому сионистскому съезду в Томске, указав при этом свое название на иврите – «Гоорец-Ваавейде»[77]. Входил в правление и руководитель местной ячейки Бунда Моисей Шерман[78]. В период, когда Омск сделался столицей Белой России, кооператив, если верить позднейшим утверждениям Кравчука, служил прикрытием, позволявшим активистам «Цеире Цион» продолжать «уже нелегально свою революционную работу среди беженцев и военнопленных»[79]. О том, что произошло при очередной смене режима, его соратник Полонский вспоминал так: «По приходе соввласти, в конце 1919 года, кооператив „Земля и труд“ в числе других к[о]о[перативо]в был признан кооператотделом Губпродкома истинно кооперативным учреждением и влился в единое р[абоче]-крестьянское] кооперативное] о[бщест]во»[80]. О конкретных хозяйственных достижениях этого проекта ничего не известно.

Во второй половине 1920-х, с развертыванием в СССР масштабного государственного проекта еврейской земледельческой колонизации, открылись новые возможности для реализации старой идеи. Созданное в Омске отделение Всесоюзного общества по земельному устройству трудящихся евреев (ОЗЕТ) возглавил уже не раз упоминавшийся Шерман, бывший бундовец, а затем член бюро евсекции при губкоме РКП(б).