Советская морская новелла, том первый

Характерна хотя бы судьба Карклиса — героя новеллы Вилиса Лациса «Старый кочегар». Его крепкие мускулистые руки 40 лет бросали уголь в ненасытные топки кораблей в разных концах земного шара. «... И в то время, пока Карклис седел, высыхал, становился все более тощим и слабым, ... пароходство Бривкална все богатело... Только Карклис ничего не мог накопить. Гол как сокол, он даже не успел жениться, и когда в день увольнения сошел с парохода, то унес на берег лишь полупустой мешок с грязным бельем и мелким хламом, обычно накапливающимся у моряков. За эти годы он ничего не приобрел, если не считать впалой груди да ревматизма...»[2] А когда пришла старость, его судьба мало чем отличалась от судьбы старой лошади: его тоже никто не желал оставлять у себя. Его нигде не брали на работу, выгоняли, когда он приходил предлагать свои рабочие руки.

До революции сотни юношей из бедных семей избирали профессию моряка, руководствуясь единственным желанием — уйти от нищеты. В поисках заработка уплывали они в дальние страны, надеясь найти там лучшую жизнь.

Пятнадцатилетним пареньком убегает из дому парнишка из Херсона, будущий писатель В. Билль-Белоцерковский и нанимается юнгой на пароход. «...Мир Фенимора Купера, Жюль Верна и Майн-Рида открывался передо мной,— пишет он впоследствии в своей «Автобиографии».— ...Но с первых же шагов я стал испытывать огромное разочарование. Слишком уж отличался реальный мир от того, который жил в моей фантазии, питавшейся романтическим бредом.

Главное, что отличало реальный мир,— это жестокая борьба за существование, включая сюда тяжелый труд, голод, издевательство сильных над слабыми.

 Эту борьбу я видел повсюду: и в портах Южной Африки, и у себя на судне. Она заслоняла собой величие океана и красоту тропических лесов... Да и времени смотреть по сторонам у меня почти не было. Работать на английском судне приходилось значительно больше, чем на русских судах. И желающих сесть на шею здесь было тоже достаточно! Правда, я был теперь старше, сильнее и увереннее и научился осаживать нахалов. Особенно жестокую борьбу я пережил с одним боцманом. Он мстил мне за то, что в Одесском порту в драке его ранили. (Этот эпизод описан в рассказе «Дикий рейс»)[3].

В поисках лучшей доли покидают свою деревню и отправляются в морские странствия герои новелл эстонского писателя А. Якобсона «В дальние страны», «Мирьям и любовь».

Это явление было типичным для угнетенных народов буржуазной Прибалтики.

Иной гранью предстают «порядки» капиталистического мира в новелле Бориса Житкова «Механик Салерно». Ради наживы, скрытно от всех, в том числе и от капитана, механик принимает огнеопасный, самовозгорающийся груз, который теперь, в открытом море, грозит всем гибелью. И только необычайно четкие, продуманные действия волевого капитана создают возможность подготовиться к тому, чтобы организованно, без паники, покинуть корабль до того, как он взорвется.

Великая Отечественная война привнесла новые темы в советскую маринистику, среди которых тема подвига занимает центральное место.

Раскрыть массовый героизм, любовь к Родине, стойкость людей морских профессий, с «морской душой» — основная задача, которую ставят перед собой писатели-маринисты.

Хорошо сказал о том, что такое «морская душа», Леонид Соболев: «Морская душа — это решительность, находчивость, упрямая отвага и непоколебимая стойкость. Это веселая удаль, презрение к смерти, давняя матросская ярость, лютая ненависть к врагу. Морская душа — это нелицемерная боевая дружба, готовность поддержать в бою товарища, спасти раненого, грудью защитить командира и комиссара.

Морская душа — это высокое самолюбие людей, стремящихся везде быть первыми и лучшими. Это удивительное обаяние веселого, уверенного в себе и удачливого человека, немножко любующегося собой, немножко пристрастного к эффектности, к блеску, к красному словцу. Ничего плохого в этом «немножко» нет. В этой приподнятости, в слегка нарочитом блеске — одна причина, хорошая и простая: гордость за свою ленточку, за имя своего корабля, гордость за слово «краснофлотец», овеянное славой легендарных подвигов матросов гражданской войны»[4].

Не было в годы Великой Отечественной войны предела мужеству и храбрости советского моряка.

Один среди морских волн после гибели своей подводной лодки (шедшей надводным ходом), лейтенант Ильин — герой новеллы А. Крона «Трассирующие звезды» — услышал, наконец, шум приближающегося катера. Чей это только катер? (Ильин держался все время на воде за плавающую мину, как за спасательный буй).

«Надо кричать, стараться, чтоб его услышали, заметили. Если катер свой — он спасен. Если же нет — пусть эти скоты приблизятся,— удара рукоятки пистолета по запальному стакану мины будет достаточно, чтобы взлететь в воздух вместе с фашистским катером и всей его командой. Это настоящая смерть, и для того чтобы умереть так, стоило жить.