Советская оборонная фантастика 1928-1940

– Отлично. Через три километра сделаем привал и будем ждать рассвета.

Но не успел Гроздев проехать и пятидесяти метров, как мотоцикл его внезапно остановился.

– Что за черт! – выругался Михаил, откатывая машину в сторону от дороги.

– Дрянная история, – сказал Каширин, слезая с мотоцикла.

Оказалось, что моторы всех семи мотоциклов прекратили работу. Все попытки привести их в действие были безуспешны.

– Тут без нечистой силы не обошлось, – усмехнулся Бахтадзе.

Гроздев приказал положить машины в кювет дороги и установить небольшой ультрафиолетовый прожектор. Лейтенант Каширин с помощью младших командиров и Гущина быстро собрал прожектор и питающую его установку.

– Включайте! – приказал Гроздев.

Гущин и Майзлин долго возились с мотором. В темноте не было видно, что они делают.

– Что у вас там такое? – нетерпеливо спросил Каширин.

Он нагнулся и стал помогать запустить мотор. Прошло более пяти минут.

– Оставьте, товарищи, – сказал Гроздев. – Ничего из этого не выйдет. Взгляните на радиометр.

Инженер показал разведчикам маленький прибор, похожий на карманные часы. На его голубом эбонитовом циферблате мелко дрожала тонкая светящаяся стрелка.

– Это значит, – сказал Гроздев, – что со стороны польской границы действуют радиоволны, выводящие из строя наши моторы. Товарищ Каширин, займитесь определением длины этих волн.

5. На границе

Рассветало медленно, словно нехотя. Ветер переменил направление, ослабел, стал теплее. Небо на востоке посветлело, зарумянилось. Отряд Гроздева разместился в густых высоких кустах на влажной от росы траве. Вскрыв консервные банки, разведчики позавтракали.

Гроздев решил ознакомиться с местностью. Он выбрался из кустарника и долго рассматривал в бинокль расстилавшуюся перед ним даль. Вернувшись, он подозвал к себе Каширина и приказал ему связаться с начальником погранотряда. На пограничном рубеже в районе ручья Веселого лейтенант должен был встретиться с разведчиками.

Когда Каширин ушел, инженер во главе отряда двинулся к границе. Шли по неглубокой лощине, медленно и осторожно. Трава была высокая и сырая. Сапоги вскоре намокли, подошвы стали скользкими. Взошло солнце, словно простыню приподняв над полем густую полосу тумана. Идти стало труднее, на расстоянии трех шагов почти ничего не было видно.

Вскоре, по расчетам Гроздева, отряд подошел к пограничной зоне. Инженер сделал привал и послал Симоненко отыскивать ручей Веселый. Ручей оказался неподалеку. До границы оставалось не более ста метров. Гроздев перевел отряд к ручью.

Симоненко, назначенный для связи с Кашириным, условными сигналами известил о появлении лейтенанта. Вскоре оба они показались на берегу ручья.

– Ну, как дела, товарищ Каширин? – спросил инженер.

Лейтенант приложил руку к козырьку и негромко доложил:

– Товарищ начальник, по вашему приказанию связался с начальником заставы Ростовцевым. Ростовцев сообщил, что вчера вечером польские пограничные части ушли с границы. На границе не осталось ни одного человека.

– Работают ли в погранотряде моторы? – спросил Гроздев.

– Моторы прекратили работу сегодня ночью, примерно в то же время, когда у нас остановились мотоциклы.

– Шикарная штука! – засмеялся Бахтадзе. – Как это тебе нравится, Миша?

Инженер достал бинокль. Места здесь были открытые, голые, даже трава казалась серой и тусклой.

Гроздев опустил бинокль и удивленно взглянул на карту. На карте этого района были ясно обозначены кустарники и деревья.

– Что за чертовщина! – выругался инженер и подозвал Бахтадзе.

– Посмотри, Яша. Здесь должны расти деревья и кустарник, но ничего подобного теперь нет…

– Почему «теперь»?

– Да потому, что в тот момент, когда составлялась карта, они были. В точности карты сомневаться не приходится. Немцы что-то затевают. Надо полагать, что растительность со своей территории они удалили совсем недавно, может быть, даже сегодня ночью. Нам, значит, нужно поторопиться…

Через пять минут отряд перешел границу и по берегу ручья Веселого осторожно направился в глубь польской территории. По настоянию Бахтадзе, Гроздев находился теперь не впереди, а в середине отряда: на враждебной территории следовало ожидать самых неожиданных сюрпризов. Во главе отряда шел Каширин. Он выбирал наиболее укрытые места и почти не выпускал из рук бинокля. Но не успел лейтенант пройти и пятидесяти метров, как схватился за грудь и со стоном опустился на траву.

– Ложись! – скомандовал Гроздев.

Разведчики бросились на землю. Врач наклонился над телом лейтенанта. Живот Каширина был окрашен кровью. Бахтадзе приподнял гимнастерку и промыл рану.

– Что с ним? – тревожно спросил Гроздев.

– Ранение в живот. Рана нанесена огнестрельным оружием крупного калибра. Странно только, что мы не слышали выстрела.

– Ранение серьезное?

– Да.

Бахтадзе сделал раненому перевязку.

Стиснув зубы, Каширин тихо стонал, пытаясь приподняться на локтях.

– Не теряйте времени, товарищи… Я уж сам как-нибудь доберусь до границы… – тихо сказал он.

– Не спорь, дорогой, лежи смирно, – ласково сказал врач.