Советская повседневность: нормы и аномалии от военного коммунизма к большому стилю

Одновременно медицинские данные 1920-х годов свидетельствовали, что признание свободных интимных отношений в качестве нормы, а главное, практическая реализация этой ментальной установки влекли за собой распространение венерических заболеваний. В Ленинграде, например, в 1925 году лишь в одной городской больнице было зарегистрировано более 2000 больных сифилисом589. Венерические заболевания выявлялись и в ходе ежегодных медицинских освидетельствований подростков. На «Красном треугольнике» в Ленинграде в 1926 году более половины несовершеннолетних рабочих оказались заражены гонореей и сифилисом590.

При этом самым неприятным явлением стало, как ни парадоксально, снижение роли проституции в распространении болезней любви. Венерическими заболеваниями в восемь раз чаще, чем до революции, заражались в 1920-х годах в результате интимного контакта со знакомыми не только случайного характера591.

Лишившись привычных по дореволюционным временам мест досуга – публичных домов, – многие молодые люди заменили их «вечорками». Рабочий одного из заводов Твери писал в 1927 году в журнал «Смена»: «У нас распространены вечорки, где идет проба девушек, это, конечно, безобразие, но что делать, раз нет публичных домов»592. Редакция журнала, конечно, осудила письмо, но у его автора нашлись сторонники. Слесарь из Ленинграда, например, считал, что девушки на такие «мероприятия» приходят сами и потому ко всему готовы593. Подобный стиль времяпрепровождения до революции считался нормой в сельской России. Известна традиция «посиделок» с обрядом «жирования», поцелуями по песне и т.д.594 Однако в крестьянской среде формы сексуального поведения молодежи регулировались естественными условиями жизни, связанными с природой, – очередностью тяжелых полевых работ, половым размежеванием видов трудовой деятельности и, наконец, системой христианских запретов. В городе эти факторы утрачивали свое нормализующее значение. Неудивительно, что в городском бытовом пространстве вечеринки с выпивкой и логическим продолжением в виде случайных связей нередко имели трагические последствия. Девушка, чрезмерно увлекавшаяся «городскими посиделками», могла прослыть проституткой, а в случае отказа выполнить не присущие ей «профессиональные обязанности» подвергнуться изнасилованию, нередко групповому. Этот вид полового преступления не был характерен для дореволюционной городской среды. Тогда официальное предложение доступного женского тела намного превышало спрос. После революции ситуация изменилась. Мужчины нередко испытывали неудобства в отсутствие налаженной индустрии продажной любви. Вероятно, поэтому в 1920-е годы заметно увеличилось число фактов групповых изнасилований, часто являвшихся продолжением хулиганских действий. Хулиган из рабочей среды, как отмечали криминологи эпохи нэпа, был «весьма распущен в половом отношении. Товарищеские отношения мужчины и женщины кажутся ему дикими и смешными и он цинично нарушает эти начала нового полового быта и насилием поганит раскрепощенную женщину»595. Показательным стало знаменитое «чубаровское дело».

«Чубаровцы», «петровщина» и свободный развод