Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века

«Чан Кайши — главный инспектор Нацармии, начальник Центральной Военной школы, член Политбюро ЦИК Гоминьдана. Уроженец провинции Чжэцзян. Получил образование в японской военной школе. Кроме китайского знает японский язык. Был в СССР, — говорилось в одной из них. — Скрытый, недоверчивый и чрезвычайно самолюбивый человек, абсолютно никому не верит. Очень мнителен. Властолюбив. Одним из первых генералов пошел на серьезную работу с нами. Из всех генералов наиболее обработан. Хороший организатор. Умеет подбирать вокруг себя людей, абсолютно ему подчиняющихся. Сравнительно легко идет на нововведения, когда убеждается в их необходимости. С ним можно хорошо работать, если внешне не претендовать на его власть и на руководство. Политически левый и идет налево. Легко может подпасть под влияние левых идей, некоторыми способен увлекаться. Политическое его поведение зависит от людей, которые его окружают. В проведении своих решений скрытен и решителен. Не особенно считается с мнением других, иногда идя наперекор всем».[799]

А вот в другой характеристике Чан Кайши военного инструктора Степанова говорится, что Чан Кайши — выдающаяся индивидуальность, человек, умеющий принимать решения, умеющий их выполнять и преисполненный честолюбивых планов. По мнению Степанова, Чан Кайши отлично разбирается в вопросах не только китайской, но и общемировой политики. Он сразу почувствовал, какой путь вернее приведет его к власти и, дорожа поддержкой масс, никогда не полагается на них всецело.[800]

Приведем еще одну характеристику, данную другим русским советником (Черепанов полагает, что она может принадлежать ему или Терешатову): «Чан Кайши — командир 1-го корпуса Вампу, был в России. Из военных работников стоит к нам ближе всех. Разбирается в политике. Страшно самолюбив. Изучает Наполеона, которого читает на японском языке. Учился в Японии. Уроженец провинции Чжэцзян, и ранее были подозрения, что его все время тянет туда.

В то время, когда главкомом был Сюй Чунчжи, не выделялся особенно в военном отношении среди остального генералитета. Сейчас, когда ему пришлось встать фактически на первое место, он уже поднимается над узкими взглядами комкора до понимания армейских задач. После взятия Вэйчжоу послал телеграмму правительству, где указывал в первой части своего доклада на свои заслуги в деле военного строительства в Гуандуне и на то, что он понимает задачи этого строительства. Затем пишет, что боится стать заурядным милитаристом и просит снять его с военной работы. Когда ему было разъяснено, что он не может стать милитаристом, потому что у него нет армии, а его корпус — не его войска, а войска партии, ухватился за эту мысль и в своих речах приводил это положение.

В своих решениях скор, но часто принимает решения необдуманно и тогда их меняет. Упрям, любит поставить на своем; в своей политической эволюции должен дойти до логического конца. В армии авторитетом пользуется и, подтягивая части на службе, умеет вне службы установить дружеские отношения с комсоставом».[801]

Люблпытная оценка Чан Кайши, данная замечательным военным, обладавшим удивительной политической чуткостью, умением рассмотреть истинную суть дела за вескими хитросплетениями и демагогией, В. К. Блюхером в своем докладе от 5 июня 1926 г. «Мои личные взаимоотношения с Чан Кайши в первое время были несколько натянутыми, хотя он выслал мне навстречу в дельту лучшую канонерку, пересев на которую я приехал в Кантон. Он все время возвращался к вопросу о том, доверяем ли мы ему, много раз и подолгу рассказывал о причинах, толкнувших его на выступление 20 марта. Из его рассказов получалось, что Ван Цзинвэй и Кисанька (хотя он о Кисаньке прямо и не говорит) пытались свести его на нет, задерживали рост его войск, ставили их в худшее положение по сранению с другими, что такая политика пренебрежения к нему и его войскам, могла привести к усилению врагов национально-революционного движения и поэтому он должен был это сделать для спасения национально-неволюционного движения.

Получив военную и прочную диктатуру и стремясь занять место Сунь Ятсена в Гоминьдане, иными слвоами, стремясь укрепить свою диктатуру, диктатурой партии, он боится сейчас вступить в борьбу с «Обществом изучения суньятсенизма» и втягивается в это болото. Что касается коммунистов и левых, то он их тоже боится, понимает, что даже левые не простят налета на партию и изгнания Ван Цзинвэя. Он отлично понимает, что коммунисты и левые сильны и рвать с ними райне опасно. Отсюда и половинчатость его политики».