Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века

Наркоминдел и советское полпредство в Пекине выступили с протестами против нарушения китайскими властями элементарных норм международного права. Так, в ноте Народного комиссариата иностранных дел СССР от 9 апреля 1927 г. поверенному в делах пекинского правительства в СССР по поводу налета китайских солдат и полиции на помещение военного атташе полпредства СССР в Пекине, ареста и издевательств над сотрудниками полпредства говорилось, что «совершенно невероятное и неправдоподобное заявление пекинского правительства о том, что при обыске якобы найдены оружие и документы, служащие доказательством подготовки восстания, может объяснить, почему налет на помещение военного атташе и квартиры сотрудников посольства был произведен в столь исключительной обстановке. Ибо при такой обстановке, исключающей возможность элементарного контроля, описи отбираемых вещей и т. д., нет никакой гарантии, что в качестве якобы «найденного» в этих помещениях может фигурировать все могущее быть использованным враждебными иностранными влияниями, инспирированными и санкционированными акт набега 6 апреля».

Далее в ноте говорилось, что «если пекинский кабинет располагал сведениями, что на территории, находящейся в непосредственном ведении советского посольства, находились китайские граждане, которым он приписывал направленную против его интересов деятельность, то он имел полную возможность и был обязан в первую очередь довести об этом до сведения Посольства СССР».

В связи со всем изложенным Советское правительство настаивало на «выполнении следующих элементарных требований»:

1) «Китайский военный отряд и полиция должны быть безотлагательно удалены из помещений военного атташе, сотрудников посольства и торгпредства

2) Все арестованные служащие советского посольства и советских хозяйственных учреждений должны быть немедленно освобождены.

3) Все документы, взятые в помещении военного атташе, должны быть немедленно возвращены.

4) Имущество в виде денег, вещей, домашней обстановки, книг и проч., разграбленное и взятое полицией и военным командованием Ангоцзюня («Армия умиротворения государства» — объединение вооруженных сил северокитайских милитаристов, созданное для борьбы против революционных сил. — В.У.), должно быть немедленно возвращено их владельцам».

Далее в ноте говорилось, что «впредь до удовлетворения этих требований Советское правительство вынуждено в знак протеста отозвать своего поверенного в делах Г. Черных со всем посольством из Пекина, оставив лишь персонал для выполнения консульских функций».[840]

Итак, в Москве было принято решение отозвать весь состав полпредства, оставив лишь консульство и лиц, которым было поручено охранять имущество полпредства.

На запросы представителей печати по поводу опубликованных в иностранной прессе якобы захваченных во время налета на советское посольство в Пекине «документов» замнаркоминдел Литвинов вынужден был выступить с заявлением.

«В последнее время в связи с обыском в советском полпредстве в Пекине штаб Ангоцзюня (Чжан Цзолина) начал публиковать списки «документов», якобы захваченных в канцелярии военного атташе и в квартирах сотрудников полпредства. Кроме того, штаб Ангоцзюня в число этих документов включает также и те документы, которые якобы были найдены при обыске советских дипломатических курьеров, плывших на пароходе «Память Ленина» и арестованных полицией Чжан Цзучана в Нанкине.

Иностранная пресса публикует тексты этих «документов», переданных их корреспондентами по телеграфу из Пекина, делая вид, будто она верит в их подлинность, комментируя их вкривь и вкось, делая выводы, нужные и удобные тем правительствам, которые поощряли налет на советское посольство, если не являлись его инициаторами.

Обстановка налета лишает нас всякой возможности высказаться по поводу всей массы якобы захваченных документов. Ни один из наших официальных представителей не был не только приглашен присутствовать при обыске, но полиция прямо противодействовала этому. Например, когда поверенный в делах тов. Черных пытался пройти на территорию военного городка, он не был допущен туда полицией, точно так же не были допущены и другие официальные представители нашего полпредства».

«Обстановка при аресте и обыске наших дипкурьеров в Нанкине была также крайне характерна. Два первых обыска без участия каких-либо наших официальных представителей и самих дипкурьеров ничего не дали. И только на третий день, при третьем обыске, опять-таки произведенном при помощи русских белогвардейцев и без всякого участия наших официальных представителей и самих дипкурьеров, были якобы найдены какие-то документы.