Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил

В вопросах чисто военных, оперативных, тем более в вопросах чисто боевого характера, военные специалисты во всех учреждениях имеют решающее слово. Разумеется, этого типа организация не является идеальной. И она тоже выросла из переломного характера эпохи.

Новый класс встал у власти – класс, у которого есть свои тяжелые счеты с прошлым. Это прошлое, в лице ныне отсутствующей армии, завещало ему известный материальный капитал: пушки, винтовки, всякие боевые запасы и известный умственный капитал: накопленную сумму знаний, боевой опыт, административные навыки и т. д., все то, что находилось в распоряжении специалистов военного дела – бывших генералов, полковников старой армии, то, чего не оказалось в руках нового революционного класса. В тот период, когда этот новый революционный класс боролся за власть и встречал на своем пути сопротивление, он это сопротивление механически разрушал; и он был прав постольку, поскольку вообще рабочий класс имеет право на государственную власть. А отрицать за рабочим классом право на разрушение враждебной классовой организации могут только те, которые отрицают за пролетариатом право на государственную власть.

Тот класс, который говорит себе, что он историей призван взять руководство всей государственной общественной и экономической, а, стало быть, и военной жизнью страны в свои руки, тот класс, который считает, что, сделавши это, он, в последнем счете, после того, как преодолеет все затруднения и препятствия, в том числе и свою собственную техническую неподготовленность, сторицей воздаст своему обществу, народу, нации за все то, что он временно отнимает путем ударов против своих жестоких классовых врагов, – этот класс имеет право на власть, и он имеет право разрушать все то, что стоит на его пути. Это для нас, для революционных социалистов, является незыблемой истиной.

Однако преодоление сопротивления буржуазии есть для пролетариата только первая половина его основной задачи – овладения политической властью.

Работа пролетариата по непосредственному разрушению гнезд и очагов контрреволюции и тех аппаратов, которые, в силу своей природы или исторической инерции, сопротивлялись пролетарской революции, будет оправдана лишь в том случае, если рабочий класс и связанная с ним крестьянская беднота, взявши в свои руки власть, смогут и сумеют привлечь к себе на службу и материальные ценности прошлой эпохи, и все то, что, в духовном смысле, представляет известную ценность, известную частицу накопленного национального капитала.

Рабочий класс и трудящиеся массы крестьянства не выдвинули и не могли сразу выдвинуть из своей среды новых полководцев, новых технических руководителей, – и все это было предвидено всеми теоретиками научного социализма. Пролетариат вынужден взять себе на службу тех, которые служили другим классам. Это относится целиком и к военным специалистам.

Чтобы дважды не возвращаться к этому вопросу, я здесь же скажу, что, разумеется, было бы гораздо более здоровым, целесообразным и экономичным, в смысле расходования человеческой энергии, если бы мы могли иметь сейчас такой командный состав, который отвечал бы природе тех классов, которые взяли в свои руки власть и не собираются этой власти никому отдавать. Да, это было бы гораздо более желательным. Но этого нет! Наиболее дальнозоркие, проницательные или просто обладающие известным историческим опытом представители командного состава старого режима так же, как и мы, отдают себе ясный отчет в том, что структура командного состава не может быть сейчас построена по типу единоначалия, что мы вынуждены раздваивать авторитет военного руководителя, передавая чисто военные, оперативные, боевые функции тому, кто этому учился, кто это лучше знает и кто должен, стало быть, за это нести всю ответственность; передавая, с другой стороны, работу идейно-политического формирования тому, кто по своей психологии, по своему сознанию и происхождению связан с новым классом, стоящим у власти. Отсюда эта двойственность командного аппарата, который состоит из военных специалистов и политических комиссаров, при чем, как вы уже знаете, последние имеют строжайшее предписание не вмешиваться в оперативные распоряжения, не задерживать и не отменять их. Комиссар своей подписью только ручается перед солдатскими и рабочими массами в том, что данный приказ продиктован военным замыслом, а не контрреволюционным подвохом. Это все, что говорит комиссар, подписываясь под тем или иным оперативным приказом. Ответственность за целесообразность приказа целиком падает на военного руководителя.