Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война

После этого мы на Южном фронте, как и на Восточном, перешли от отступления к наступлению, все более и более победоносному. Февраль был решающим. Сейчас мы можем сказать, что красновская армия более почти не существует. Она в основном своем ядре разбита совершенно и панически отступает. Вы знаете, что сам Краснов подал в отставку и выехал из Новочеркасска в Новороссийск, основательно опасаясь мести со стороны своих бывших подданных. Не только вся железная дорога от Новохоперска до Царицына в наших руках, и Царицын снова соединен со всей Советской Россией железнодорожной линией, но и железная дорога из Царицына на Лихую, важнейшая линия, которая оставалась еще в руках у красновцев, нами занята почти вся, при чем мы захватили множество пленных и огромную военную добычу. И дальше работа сводится к тому, чтобы энергично подчищать то, что еще осталось от красновской армии. Сложнее дело обстоит в Донецком бассейне, где действуют отчасти более крепкие остатки красновцев, а, главным образом, части добровольческой армии Деникина, переброшенные сюда с Северного Кавказа. Они пытаются отстоять Донецкий бассейн и вместе с тем Ростов и Новочеркасск, не утеряв еще последнего остатка надежды на помощь со стороны союзников. Но и здесь не может быть сомнения в том, что после ликвидации буржуазной власти на Украине и после ликвидации красновского фронта драгоценный Донецкий оазис не удержится, и там будут хозяевами донецкие рабочие и крестьяне.

В дополнение к тому, что я вам сказал о Южном фронте, необходимо сказать несколько слов о фронте Кавказско-Каспийском. Здесь нас за последние два месяца постигли крупнейшие неудачи, которые могли казаться совершенно неожиданными, так как незадолго перед тем мы овладели на Северном Кавказе большой территорией и важнейшими пунктами. Но неудача свалилась на нас, в сущности, вполне закономерно и явилась результатом кризиса и развала партизанщины. На Северном Кавказе у нас числилась весьма значительная армия, составившаяся все из тех же украинских беженцев, а также донских терских и иных частей. Среди них немало было честнейших и преданнейших революционеров, но немало также авантюристов, а еще более – случайных людей, выбитых контрреволюцией из колеи и севших на солдатский котел. Навыки партизанства, непривычка к правильной, оформленной организации и к правильным формальным отношениям, засели там крепче всего ввиду удаленности от центра. Еще осенью прошлого года я дал формальное предписание делегации северо-кавказских войск оставить в составе армии не больше 1/3 наличного числа, привести их в надлежащий вид, а остальных расформировать, либо направить к нам на север: «когда вас станет втрое меньше, вы будете втрое сильнее» – убеждал я делегацию. Но, к несчастью, дело здесь закончилось только убеждениями, вследствие крайней удаленности фронта и полного отсутствия с ним правильной связи. Инерция партизанщины оказалась сильнее. Войска сохранили свой огромный численный состав и имели, без серьезных боев, весьма крупные успехи. Им посылались из Астрахани инструкторы, серьезные, надежные военные специалисты, но их возвращали обратно в Астрахань, указывая на то, что в них нужды нет. Нет более опасного врага для Красной Армии, как самоуверенность невежественного партизанства, которое не хочет учиться, не хочет идти вперед. И вот результат налицо: разбухшая армия, скорее орда, чем армия, столкнулась с правильно-организованными деникинскими войсками и в течение нескольких недель рассыпалась в прах. За иллюзию партизанства мы заплатили здесь снова дорогой ценой. Но этот урок даром не пройдет. На Северном Кавказе производится теперь напряженная работа, которая скажется, надеюсь, в самом скором времени. То, что нами утеряно там, будет возвращено с лихвой.

На Северном фронте, товарищи, после утраты нами мурманского и архангельского районов, мы держались сравнительно пассивно. Правда, за последние недели мы имели там хороший успех, захватив Шенкурск. Его взятие явилось хотя небольшой, но славной страницей в истории нашей борьбы. В труднейших условиях, где неприятель, по собственным словам, считал невозможным провезти хотя бы полевую кухню, наши солдаты в белых балахонах, в морозную ночь, протащили на полозьях шестидюймовое орудие, зашли глубоко в тыл неприятеля и заставили его бежать из Шенкурска, при чем захватили пленных, большое имущество и отогнали врага на 80–90 верст к северу. Но все-таки – это лишь частичный успех, в общем же на нашем Северном фронте мы держимся пассивно-оборонительно.