Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война

Враги рабочих и крестьян тешили себя тем, что пролетарский всадник не долго удержится в государственном седле. Особенно много надежд буржуазия возлагала на весну 1918 года, когда, по ее понятиям, проклятый голод должен был доконать московских и петроградских рабочих и вообще весь революционный пролетариат. Мы переживали мрачные дни, когда вы были в плену у германского империализма. Наши души рвались к вам, но мы были тогда бессильны. Нашими слабыми партизанскими отрядами мы не были в состоянии идти к вам на помощь, и с раной в душе принуждены были молчать и видеть, как вы задыхаетесь под гнетом немецкого юнкерства. Мы жили надеждой и уверенностью, что рано или поздно правое дело рабочего класса восторжествует и на Украине, а также в других странах. У нас в то время заседал граф Мирбах, который вел переговоры с буржуазными партиями, считая, что Советская власть – это каприз истории: рабочие, мол, взбунтовались, но, в конце концов, власть отдадут. Он с нетерпением выжидал, пока на смену рабочим придут достойные его партнеры. В ужасных условиях находилась Советская власть в России весной 1918 года: на всем юге, как и на Украине, господствовала немецкая военная клика; на Волге – чехо-словаки; Латвия, Литва, Белоруссия также находились в сфере владычества германского кайзера. Кайзер был всемогущ. В его владениях не заходило солнце. Рабочие в России, однако, не отчаивались, подтянули пояса потуже и повели дальнейшую борьбу с врагами-эксплуататорами. С гордо поднятой головой мы смотрим теперь в глаза будущему и спрашиваем: «Где ты, всемогущий кайзер?». Корона его в грязи. Гг. Чернины, Кюльманы и другие, как крысы по норам, прячутся от гнева народного. Немецкий трудовой люд ведет отчаянную борьбу с прислужниками буржуазии из лагеря соглашателей-шейдемановцев. Власть же русских рабочих теперь во сто раз крепче.

Русские рабочие первые подняли красное знамя мировой революции и бросили боевой клич рабочим других стран. И действительно, мы являемся сейчас живыми свидетелями того, как вся Европа постепенно озаряется ярким пламенем могучего революционного подъема. Русские рабочие в настоящее время стали передовыми борцами мировой революции. К нам приехали представители рабочих Франции, Германии, Бельгии, Болгарии и много других, и вместе с этими дорогими гостями пролетариат России заложил основу III Коммунистического Интернационала.

Во Франции рабочие уплатили десятками тысяч жизней за попытку строительства жизни на новых началах. В 1871 году в Париже буржуазия безжалостно мстила рабочим Франции. Нарядные дамы зонтиками выкалывали «преступные пролетарские глаза». Неимоверно хуже было бы в России, если бы была установлена власть Колчака, Краснова или холопа из холопов – Григорьева. Кровью были бы залиты рабочие районы. На заводах буржуазия не стала бы тогда отличать меньшевика от большевика. Прошло бы много лет, пока рабочие были бы в состоянии поднять свою голову и повести дальнейшую борьбу за свое освобождение. Товарищи! У власти должен остаться исключительно рабочий класс, и буржуазия, как класс, должна быть уничтожена. Конечно, людей этого класса, желающих честно без всяких привилегий работать, мы примем в трудовую семью. Но с буржуазией, как классом, мы должны продолжать отчаянную борьбу на жизнь и на смерть и не дать ей поднять голову. Ибо если ей удастся хоть на время оправиться – будут сотни тысяч жертв.

К нам обращаются господа интеллигенты со слабыми нервами с вопросом: «Чем отличается власть рабочих от власти царя, раз вы прибегаете к тем же суровым мерам наказания и к расстрелам?». На это мы, исполненные сознанием своей правоты, отвечаем: у царя было ружье в руках, чтобы истребить рабочих и крестьян, которые боролись за свои права; у рабочих же ружье в руках, чтобы бороться с капиталистами и помещиками – своими угнетателями, которые желают вернуть себе свое господство и снова закабалить трудовой народ. Насилие рабочих есть священное насилие. Этого не замечает только мелкобуржуазная тварь, которая мечется между борющимися сторонами. Историю делают рабочие массы, с одной стороны, и контрреволюционная сволочь, в лице колчаковцев, деникинцев и других, с другой. Между ними же путаются под ногами соглашатели различных толков.

Председатель учредилки, вождь правых эсеров, заседал в Самаре, Саратове, строил Учредительное Собрание и организовывал армию в тесных объятиях с Колчаком. Когда же армия была создана, Колчак сказал: «Пошел вон, – ты нам больше не нужен». Тогда этот самый Чернов прибежал к нам в Советскую Россию и обратился к нам с увещеванием: «прекратите, мол, гражданскую войну». Мы заявили и заявляем таким мелким плутам: «Не путайтесь под ногами и не мешайте рабочим вести свою героическую борьбу».