Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Благодаря гостеприимству, знанию Корана, традиций и обычаев арабов, умению расположить к себе людей и доходчиво донести свои мысли до собеседника, Карим Абдрауфович Хакимов вскоре сделался в Хиджазе личностью необычайно популярной. На приемах он появлялся в национальной арабской одежде. Установил доверительные отношения и с королем, и с многими членами из его ближайшего окружения. Познакомился и подружился с шейхами влиятельных племен, и пользовался у них уважением и доверием. Арабы Хиджаза прозвали его Красным пашой; именовали также Каримом-беем (9). Такие чрезвычайно важные для дипломата качества, присущие Кариму Хакимову, как умение устанавливать и поддерживать контакты, получать и анализировать информацию, и, конечно же, добротное знание нескольких восточных языков (фарси, турецкого, а со временем – и арабского) помогали ему правильно ориентироваться в складывавшейся тогда сложной обстановке в Хиджазе.

С первых шагов работы К. Хакимов оказался в крайне непростой ситуации. С одной стороны, Москва вступила в официальные отношения с королем Хиджаза. С другой стороны, у советского руководства на тот момент не было абсолютно никаких контактов со стремительно набиравшим вес и влияние в племенах Северной Аравии эмиром ‘Абд ал-Азизом ибн Са’удом, правителем Неджда и присоединенных областей. Немалые трудности создавали К. Хакимову и разного рода интриги Англии, весьма обеспокоенной «проникновением Советской России в Аравию».

К весне 1924 г. английское правительство прекратило выплату субсидий арабским странам, в том числе Султанату Неджд и присоединенных областей, установленных для них в ходе Первой мировой войны в целях стимулирования антитурецких выступлений (последний платеж Ибн Са’уду в размере 60 тыс. ф. стерлингов англичане сделали в марте 1924 г.). Для Ибн Са’уда данное решение Лондона содержало в себе как негативные, так и позитивные моменты. Негативные – в экономическом отношении, так как отмена субсидий существенно урезала и без того довольно скудную казну Ибн Са’уда. Позитивные же моменты заключались в том, что в политическом плане Ибн Са’уд мог уже не следовать в русле британской политики и в аравийских делах вообще, и в том что касалось Хиджаза и короля Хусейна в частности.

В июле 1924 г., во время религиозных празднеств, Ибн Са’уд выступил в Эр-Рияде с призывом к джихаду против Хиджаза. Этот призыв с энтузиазмом восприняли прибывшие в столицу Неджда представители военно-земледельческих поселений, ихваны (братья-мусульмане, ревнители веры). Решительная поддержка ими Ибн Са’уда объяснялась не только настроениями религиозного характера, не только установлениями их вероучения, призывавшими к сохранению «первородной чистоты ислама», осквернявшейся в Хиджазе, по их пониманию, европейскими нововведениями. Присутствовали и торгово-коммерческие мотивы. Суть оных состояла в стремлении скотоводческо-земледельческих поселений ихванов и племен Неджда в целом, отрезанных Хиджазом от рынков бассейна Красного моря, Ирака, Египта и Сирии, к приобретению таковых. Племена Неджда были крайне недовольны теми барьерами в торговле, что установил король Хусейн между Хиджазом и Недждом, закрыв доступ сельскохозяйственной продукции Неджда на рынки Хиджаза, равно как и вывоз оттуда в Неджд промышленных товаров, что поступали морем в Хиджаз (10). Перенаселение и экономический рост Центральной Аравии, как справедливо отмечал в одном из своих исследований работавший в то время с Каримом Хакимовым известный советский востоковед М. М. Аксельрод, вели к созданию там мощного военно-политического объединения племен, стремившихся к территориальному расширению (11). Уже к концу 1914 г. в Неджде, к слову, насчитывалось 60 военно-земледельческих поселений ихванов. Организованные по военному образцу, они представляли собой серьезную военную силу (12).