Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929)

Фактически разрыв с Чан Кайши явился одним из центральных событий, приведших к резкому изменению хода Северной экспедиции, и в конечном итоге на фоне обострения противоречий привел к разрыву единого фронта. Бородин и проводимая им политика в Ухане спровоцировали Чан Кайши на размежевание с уханьским правительством и как следствие этого – на разрыв с Советским Союзом. Чан Кайши не без оснований считал Бородина противником размещения правительства в Наньчане и в феврале 1927 г. поставил вопрос об отзыве Бородина и направлении в Китай другого советника. Чан Кайши готов был пойти на существенные уступки, он даже не возражал, чтобы Ван Цзинвэй «поскорее вернулся для совместной работы». Но все это было увязано с незамедлительным отъездом главного политического советника из Китая.

Отношение к Чан Кайши являлось также «конкретным пунктом разногласий» между М. М. Бородиным и В. К. Блюхером. Последний считал, что момент для разрыва с Чан Кайши неблагоприятен.

Отголоски событий доходили и до Москвы, и чаще всего в интерпретации главного политического советника М. М. Бородина. Иначе как объяснить постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 марта 1927 г.:

«а) Признать, что Дальневосточное бюро должно быть единым для всех восточных стран, со включением в сферу его деятельности Китая.

б) Утвердить Дальбюро ИККИ в следующем составе: члены – тт. Бородин, Розенберг⁹⁸, Рой⁹⁹ и по 1 представителю от компартий Китая, Кореи и Японии.

в) Секретарем Дальбюро наметить т. Лепсе, поручив тт. Кубяку и Молотову переговорить с ним после приезда его в Москву».

Таким образом, отзывались все члены Дальбюро, за исключением одного Бородина, что последним могло трактоваться не иначе, как поддержка курса на разрыв с Чан Кайши, которому он неукоснительно следовал с начала января 1927 г. Об этом сам Бородин открыто заявил в докладе на собрании Общества старых большевиков 23 октября 1927 г. в Москве: «…Уже 3 января [1927 г.] мы шли на разрыв с Цзян Кайши».

Артур Розенберг планировался полпредом в Китай, куда он так и не доехал в связи с последующим развитием событий. Индус Манабендра Натх Рой появился в апреле и повлиять на события уже никак не мог. Ну а уже бывшие члены Дальбюро еще в течение месяца продолжали действовать по своему усмотрению, не оглядываясь особенно на Москву.

Попытки разобраться во взаимоотношениях, складывавшихся между руководящими работниками на Юге Китая, все-таки предпринимались. В конце января 1927 г. с этой целью, видимо, по указанию К. Е. Ворошилова, выступавшего в качестве председателя Китайской комиссии Политбюро ЦК ВКП(б), в Ханькоу был отправлен М. Юшкевич, секретарь полпредства в Пекине. Юшкевич выехал из Ханькоу в Пекин 3 апреля 1927 г., а его доклад был направлен в Москву спустя месяц. Ворошилов адресовал поступивший к нему документ И. В. Сталину, А. И. Рыкову, Н. И. Бухарину¹⁰⁰, Л. М. Карахану и Петрову (Ф. Ф. Раскольникову), сопроводив запиской от 8 мая 1927 г. следующего содержания: «Мною уже неоднократно отмечалась крайняя ненормальность в политическом руководстве на Юге – в Ханькоу. Доклад т. Юшкевича подтверждает высказывавшиеся мною неоднократно соображения о глубоких разногласиях между тт. Банкиром [М. М. Бородин] и Уральским [В. К. Блюхер], что пагубно отражается на работе. Вместе с тем документ подтверждает, что эти разногласия приняли форму, исключающую возможность нормальной работы».

1.4. «Пока этот подводный риф [СССР] не будет взорван, мы не сможем пойти быстро вперед…»

«Пока этот подводный риф [СССР] не будет взорван, мы не сможем пойти быстро вперед…».

(Из «Меморандума Танака»)

25 февраля 1926 г. умер император Японии Иосихито, ушла в прошлое эра Тайсе. На престол вступил молодой император Хирохито. Началась новая эра – эра Сева. Нового императора необходимо было посвятить во внешнеполитические планы империи. 25 июля 1927 г. премьер-министр Японии генерал Гиити Танака¹⁰¹ вручил Сыну Неба меморандум «Об основах позитивной политики в Маньчжурии и Монголии», известный как «Меморандум Танака».