Советские каторжанки

18 сентября 1955 года в «Известиях» появился «Указ об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.».

«После победоносного окончания Великой Отечественной войны советский народ добился новых больших успехов во всех областях хозяйственного и культурного строительства и дальнейшего укрепления. Учитывая это, а также прекращение состояния войны между Советским Союзом и Германией, и руководствуясь принципом гуманности, Президиум Верховного Совета СССР считает возможным применить амнистию в отношении тех советских граждан, которые в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. по малодушию или несознательности оказались вовлеченными в сотрудничество с оккупантами.

В целях предоставления этим гражданам возможности вернуться к честной трудовой жизни и стать полезными членами социалистического общества Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

1. Освободить из мест заключения и от других мер наказания лиц, осужденных на срок до 10 лет лишения свободы включительно за совершенные в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. пособничество врагу и другие преступления, предусмотренные статьями 58-1, 58-3, 58-4, 58-5, 58-10, 58-12 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующими статьями Уголовных кодексов других союзных республик.

2. Сократить наполовину назначенное судом наказание осужденным на срок свыше 10 лет за преступления, перечисленные в статье 1 настоящего Указа.

5. Освободить из мест заключения независимо от срока наказания лиц, осужденных за службу в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях.

Освободить от дальнейшего отбывания наказания лиц, направленных за такие преступления в ссылку и высылку.

4. Не применять амнистии к карателям, осужденным за убийства и истязания советских граждан.

5. Прекратить производством все следственные дела и дела, не рассмотренные судами, о преступлениях, совершенных в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг., предусмотренных статьями 58-1, 58-3, 58-4, 58-6, 58-10, 58-12 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующими статьями Уголовных кодексов других республик, за исключением дел о лицах, указанных в статье 4 настоящего Указа.

6. Снять судимость и поражение в правах с граждан, освобожденных от наказания на основании настоящего Указа.

7. Освободить от ответственности советских граждан, находящихся за границей, которые в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. сдались в плен врагу или служили в немецкой армии, полиции, специальных немецких формированиях.

Освободить от ответственности и тех, ныне находящихся за границей советских граждан, которые занимали во время войны руководящие должности в созданных оккупантами органах полиции, жандармерии и пропаганды, в том числе и вовлеченных в антисоветские организации в послевоенный период, если они искупили свою вину последующей патриотической деятельностью в пользу Родины или явились с повинной.

В соответствии с действующим законодательством рассматривать как смягчающее вину обстоятельство явку с повинной находящихся за границей советских граждан, совершивших в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. тяжкие преступления против Советского государства. Установить, что в этих случаях наказание, назначенное судом, не должно превышать 5 лет ссылки.

8. Поручить Совету Министров СССР принять меры к облегчению въезда в СССР советских граждан, находящихся за границей, а также членов их семей, независимо от гражданства, и их трудоустройству в Советском Союзе.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. ВОРОШИЛОВ

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР Н. ПЕГОВ

Москва, Кремль, 17 сентября 1955 года»

Читали и перечитывали текст Указа в газете — и не верили, что он относится к нам тоже. Слишком долго нас убеждали (и убедили-таки!), что каторжане в спецлагере — самые опасные, самые плохие среди всех заключенных Советского Союза, недостойные никаких человеческих прав. Мы немного поверили в дыхание свободы там, под Воркутой, и чуть-чуть оттаяли, а здесь, в Мордовии, все вернулось на круги своя: режим не изменился, начальство даже пыталось требовать, чтобы нашили номера на одежду. Поэтому Указу об амнистии никак не могли поверить. Лагерное начальство почему-то изо всех сил старалось удержать старые порядки — видимо, кому-то это было выгодно. Большесрочников убеждали, что их дела пересматриваются. И я, конечно, как и все мои товарищи по несчастью, никак не могла поверить в предстоящее освобождение.

Жизнь в лагере продолжалась по годами установленному порядку.

Из дневника: