Советские космонавты

Конечно же, с того волнующего мгновения, когда толкаемая могучими двигателями ракета опирается на огненный хвост, зависает над стартовым сооружением, а потом стремительно уходит вверх...

Это мгновение определят хронометристы, оно войдет в расчеты баллистиков, его занесут в летопись космических стартов, и оно действительно будет началом. Но началом космической работы. А для экипажа, для тех, кто уходит на космическую работу, с чего начинается полет? Где их точка отсчета?

Минуты нужны космической ракете, чтобы проткнуть голубой купол байконурского неба и вырваться в бескрайнюю черноту космоса. Всего минуты! А сколько времени требуется космонавту, чтобы подготовиться к космическому старту: дни, месяцы, годы? Однозначного ответа нет. Каждый из этих сроков в принципе справедлив. Все дело в том, от чего вести отсчет.

...В конструкторском бюро, которое возглавлял академик Сергей Павлович Королев, шел митинг. Чествовали возвратившихся после полета Валерия Быковского и Валентину Терешкову. Владимир Аксенов, инженер КБ, восторженно смотрел на героев космоса, аплодировал вместе со всеми, жадно ловил каждое слово космонавтов и, конечно же, завидовал им. На то были свои причины: человек, познавший прелесть полета, державший в руках штурвал самолета, ощутивший послушность крылатой машины, в какой-то мере уже привыкший к небу, но волею судеб оставшийся на земле, не может не завидовать тем, кто летает.

Сколько мыслей проносилось в голове у Владимира! Сколько чувств рождала эта встреча! Но тогда, в 1963 году, инженер Аксенов даже в мыслях не допускал, что пройдет тринадцать лет — и он в одном экипаже с тем же Валерием Быковским полетит в космос.

О таких, как он, говорят: «Человек нелегкой судьбы». На это есть основания. Рано лишился родителей (отец погиб на фронте за год до Победы, мать умерла, когда ему не было и четырнадцати), воспитывался у дедушки и бабушки, время было нелегким, да и жизнь тоже.

Иван Прокофьевич и Вера Федоровна учительствовали в селе Гиблицы, что на Рязанщине. Там родился Володя, там рос. Село большое, со своей школой. Название, правда, не звучное — Гиблицы. Но это еще от старых времен, когда мещерские леса славились лихим разбойничеством. В ту пору и нарекли село Гиблым местом. Потом стали называть короче — Гиблицы. Время изменило село, изменило и саму жизнь, а вот название осталось. Отсюда, из Гиблиц, батрацкий сын Иван Аксенов подался в город, на учебу. Как удалось такое? Это отдельная история. Скажу лишь, что, усвоив курс наук, вернулся в родное село, чтобы учить грамоте крестьянских детей. Это был дед Владимира.

В первый класс на первый урок шел Владимир как на большой праздник. Учебники, пусть и не новые, аккуратно обернуты в газетную бумагу, карандаши в пенале, тетрадки в картонке, чтоб не помялись... Когда прозвенел звонок на перемену, расстроился: так быстро. Домой не хотел уходить после уроков — бабушка увела.

От деда с бабкой у Владимира любовь к литературе, к истории, к родным местам, природе. Это они научили его понимать красоту пушкинских строк, есенинские раздумья, величие русского языка... Наверное, и стал бы он, как говорят, гуманитарием, да только все обернулось иначе. После окончания седьмого класса школу пришлось оставить. Поступил в Касимовский индустриальный техникум. Причин на то было две: стипендия и возможность скорее войти в самостоятельную жизнь, помогать старикам.

Год учебы в Касимове — и переезд в подмосковные Мытищи. Там его приняли на второй курс машиностроительного техникума. Учился старательно. С ребятами-сверстниками сходился легко. Преподаватели пророчили: «Толковым специалистом будет. Вдумчивый, усердный...» И снова неожиданный поворот в судьбе — поманило небо.

...Шагает по привокзальной улице паренек. В руках небольшой чемоданчик. Щурит глаза от солнца, улыбается про себя. В кармане его пиджака лежит приписное свидетельство, подписанное райвоенкомом, и вкладыш-листок: «Направлен на учебу в летную школу первоначального обучения». Комсомольская путевка, заверенная секретарем горкома: «Мытищинский горком ВЛКСМ рекомендует комсомольца Владимира Аксенова для учебы в военно-воздушном училище».

В. В. Аксенов (слева) и 10. В. Малышев после тренировки

В Кременчугской школе он «обрастал крыльями» и ждал «восходящего потока», чтобы взлететь! «Ждал» — не совсем то слово. Он бредил небом и торопил время, наизусть знал устройство учебного самолета и в числе первых вылетел самостоятельно. Следующим этапом стало Чугуевское училище военных летчиков. Только вот закончить его Владимиру не довелось. Объясняет он это неохотно. Да и что говорить, если попал под реорганизацию.

В конструкторское бюро его приняли как бы условно: «Время покажет, на что способен». Он же понял это иначе: самому надо показывать себя. Вот тогда-то, наверное, и начался отсчет его предстартового времени. Пусть подсознательно, но тогда.