Советские космонавты

«Не беспокойся... Здоровье хорошее... Работа мне не страшна...» Но разве убаюкаешь материнское сердце словами? Смотрят влажные глаза* на портрет, на знакомый разлет черных густых бровей, на искринки в глазах, на чуть улыбающиеся губы... Кто их, летчиков, знает, что у них за служба? Поди, страшно там, за облаками, не приведи господь упасть с такой высоты...

Когда приезжал сын в отпуск, не хотела отпускать его от себя ни на шаг. А он то на колхозном току помогал, то огород вскапывал, то ребятам из школы про авиацию рассказывал, про то, как учился на воздушного стрелка-радиста, как стал летчиком-истребителем...

На вопросы домашних о делах службы отвечал коротко: «Нормально». «Ты ничего не таишь, сынок?» — ласково спрашивала мать и, сняв очки, смотрела ему прямо в глаза. Не дождавшись ответа, тихо говорила: «Уж ты береги себя, Андрейка...»

Страна славила первых космонавтов — Юрия Гагарина и Германа Титова, а Анна Алексеевна так и не знала, что в этом самом отряде готовится к полету и ее сын. А когда в Чебоксарах демонстрировался фильм «Снова к звездам», кто-то из знакомых узнал в человеке в скафандре, который сидел в автобусе за Германом Титовым, шоршеловского Андрюшку Николаева. Вот переполох-то был)

На старт он вышел в августе 1962 года и первым из землян пробыл четверо суток в космосе. И все эти долгие сутки с орбиты звучал его неторопливый, спокойный голос:

— «Заря», я — «Сокол». Полет проходит нормально.

А мать не отходила от радиоприемника, не смыкала глаз. После ночи она ждала утра, после утра — ночи.

Тот августовский старт положил начало групповым многосуточным космическим полетам. Вслед за «Востоком-3» на орбиту вышел «Восток-4» с Павлом Поповичем на борту.

— Завтра поглядывай, прилечу к тебе. Кто увидит первым, выиграет пари. Согласен? — шутливо предложил Андрияну Павел Попович.

— Согласен, — ответил Андриян.

После приземления Николаев рассказывал:

— Наши корабли будто торопились на встречу друг с другом... Попович первым воскликнул: «Вижу тебя, «Сокол»! Вижу!» Потом и я увидел Павла. Был момент, когда мы сблизились почти на пятикилометровос расстояние.

Это был необычный рейс. Страна высоко оценила подвиг космонавта-3, наградив его орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза.

Он как-то признался:

— Друзья говорят: «Андриян Николаев никогда не волнуется». Но я думаю, что они шутят. Я такой же, как все, и волнуюсь так же, как все. Просто привык держать себя в руках. Я волновался, когда принимали меня в члены Коммунистической партии. Очень волновался, когда проходил медицинскую комиссию, отбиравшую летчиков для отряда космонавтов, волновался и перед стартом...

За годы, прошедшие после полета «Востока-3», в жизни космонавта произошло немало событий. Он окончил Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского. Был избран депутатом Верховного Совета Российской Федерации. Много поездил по свету, рассказывая людям о космосе, о полетах советских космонавтов, о своей Родине, о советских людях — великих тружениках-созидателях. Он побывал в Болгарии и Венгрии, Югославии и Франции, Монголии и Индии, Индонезии и Бирме, Непале и Цейлоне, Алжире и Японии, Гвинее и Бразилии. Слава и популярность не изменили его. Все такой же спокойный и скромный, добрый и чуткий человек, уверенный в себе, в своих силах, в своих знаниях.

Любопытный случай произошел в Бразилии, куда он вместе с Павлом Поповичем ездил на Международную авиационно-космическую выставку.

В один из мартовских дней 1963 года звездные братья нанесли визит губернатору штата Адемаро де Барросу. На эту встречу космонавты прибыли прямо из рабочего клуба, откуда их долго не отпускали тысячи тружеников города. Встретив гостей в вестибюле резиденции, губернатор с подчеркнутой вежливостью осведомился о причинах задержки. Объяснение, видимо, ему не понравилось. Тогда с легкой ухмылкой де Баррос спросил наших героев, на каком языке сеньоры предпочитают вести беседу: португальском, испанском, английском, немецком или итальянском?

В вопросе сквозила явная недоброжелательность. Губернатор хотел не столько блеснуть своим знанием языков, сколько поставить ребят в затруднительное положение.

Переводчик перевел вопрос Андрияну Николаеву. На лице космонавта не появилось пи тени смущения. Очевидно, и тогда он остался верен своему девизу: «главное — спокойствие». Пауза длилась секунды. Вероятно, из перечисленных языков Андриян мог назвать английский, который он изучал в академии. Но ответ был иным.

— Мы могли бы предложить господину губернатору беседовать на ряде других языков, — с выдержкой и достоинством произнес Николаев, — на русском, украинском, белорусском, чувашском, мордовском...

Когда ответ перевели губернатору, тот лишь кисло улыбнулся.

Зарубежные поездки отнимали много времени, и все же космонавт-3 не оставлял мечты о новом старте в космос.