Советские космонавты

Формовщик литейного цеха. Профессия не из легких. Она требовала не только большой физической силы, но и знаний. Поступил в школу рабочей молодежи. Приходилось жалеть, что в сутках только двадцать четыре часа. Потом вместе с несколькими моими друзьями поступил в индустриальный техникум в Саратове. С Саратовом связано появление у меня «болезни», которой нет названия в медицине, — неудержимой тяги в небо, тяги к полетам...

Пожалуй, именно с доклада о работах Циолковского и началась моя «космическая» биография. В литейщике родился летчик... Помню день первого прыжка с парашютом, первый самостоятельный полет в аэроклубе...

Потом подал заявление в Оренбургское авиационное училище летчиков... Из приуральских степей путь лежал на Север, в край длинных полярных ночей. Я много летал, учился...

Так шла, бокала, летела вперед жизнь. Третья космическая ракета сфотографировала невидимую сторону Луны. «Значит, уже совсем скоро...» — думал я. Через несколько дней подал рапорт с просьбой зачислить меня в группу подготовки космонавтов, если, разумеется, такая группа уже существует...

И тогда, когда ТАСС сообщил миру имя первого космонавта планеты, и потом, когда мы узнали и увидели его, и сейчас, когда старты пилотируемых кораблей стали в какой-то мере привычными, и в будущем, когда люди планеты будут возвращаться в памяти к весеннему дню 1961 года, всех интересовал и всегда будет интересовать вопрос: почему же все-таки на него пал выбор, почему именно он?

— Вопрос закономерный, — рассказывает руководитель первой группы космонавтов Е. А. Карпов. — Были ведь и другие космонавты. Они тоже были хорошо подготовлены и могли успешно выполнить задание — проложить первую космическую борозду. У Гагарина семья, дети... Казалось, разумнее послать в первый полет холостого: мало ли что может случиться... Послали, однако, его, Гагарина. Может быть, он и есть лучший из лучших? Проще всего сказать «да», по это было бы несправедливо. Ведь и другие могли бы... Но для первого полета требовался космонавт, в котором бы сочеталось как можно больше положительных качеств. Точнее, нужен был человек с качествами первооткрывателя, человек, на которого впоследствии стали бы равняться другие. Именно таким человеком и представлялся Государственной комиссии Юрий Гагарин.

Были приняты во внимание его непреклонная вера в успех полета, отличное здоровье, неистощимый оптимизм, аккуратность, трудолюбие, выдержка, простота, скромность, большая человеческая теплота и внимание к людям...

Вот ответ на этот вопрос.

Научно-исследовательское судно Академии наук СССР 'Космонавт Юрий Гагарин'

Возьму на себя смелость утверждать, что мы, в общем-то, мало знали этого человека. Понимали, что он очень занят, старались не отвлекать по мелочам, ореол его славы иногда возводили в какую-то неприступную крепость, чем обижали его. Да что греха таить, в обращении с ним порой теряли простоту и естественность, чем, наверное, раздражали его. А он, увенчанный орденами различных государств, переживший триумфальную пальбу орудий и блеск почетных эскортов, шум ликующей толпы и рукопожатия чопорных монархов, смущенно признавался жене: «Знаешь, Валюта, я даже не предполагал, что будет такая встреча. Ну, слетаю, ну, вернусь... А чтоб так, не думал...»

Его жизнь проста, как тысячи других жизней: школьник, рабочий, летчик, муж, отец... Он был частицей нашей общей судьбы. А слова «гагаринский характер» стали ныне символом воли и бесстрашия, упорства и чистоты.

Вот здесь, над этим районом, включалась тормозная двигательная установка. Главный маршал авиации К. А. Вершинин, Ю. А. Гагарин, Г. С. Титов. 1961 г.

И еще одна страничка из воспоминаний руководителя первой группы космонавтов: «...Государственная комиссия вынесла решение — первым полетит в космос Гагарин... Мне довелось быть свидетелем незабываемой сцены, когда избраннику объявили это решение. Десятки глаз были устремлены на него. Он будто вначале не поверил: неужели в самом деле ему оказана такая честь, такое доверие? Но уже через секунду его лицо озарила счастливая улыбка. На лицах присутствующих тоже появились улыбки, теплые, участливые. Казалось, что вот сейчас кто-то из находившихся здесь седовласых ученых, конструкторов, врачей, инженеров, генералов и офицеров не сдержит чувств, подойдет к Гагарину, обнимет молодого космонавта и по-отечески напутственно скажет: «Лети, сынок. Благословляем...» Сдерживало всех одно: никому не хотелось показаться сентиментальным. Гагарин быстро собрался, принял стопку «смирно» и твердым голосом отчеканил:

— Спасибо за большое доверие. Задание будет выполнено». ...Незадолго до полета с ним беседовал один из руководителей подготовки космонавтов. Он интересовался всем, что связано с полетом, и, конечно же, моральным состоянием космонавта.