Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941–1944

Обращает на себя внимание и то, что практически вся тематика, используемая партизанской пропагандой на более поздних этапах, присутствовала уже в первые шесть месяцев войны. После короткого периода растерянности была выработана четкая линия по всем основным проблемам, и впоследствии ее строго придерживались. Как будет показано ниже, лишь некоторые предпринятые немецкой пропагандой меры в отношении, например, сельского хозяйства, религии и военного коллаборационизма оказались способны вызвать замешательство у советской контрпропаганды. Особенностями, отличавшими партизанскую пропаганду на более поздних этапах от первых месяцев, являются: 1) большее техническое усовершенствование средств пропаганды; 2) большая отработанность содержания; 3) большее использование убедительных примеров и фактов, характеризующих действия немцев и партизан; 4) более широкое распространение и более тщательный подход к пропаганде на оккупированной территории.

В первые месяцы войны партизанская пропаганда, несомненно, играла лишь второстепенную роль. Если впоследствии она и стала более мощным инструментом, это изменение, главным образом, объяснялось улучшившимся техническим оснащением и факторами, не имевшими прямого отношения к партизанской психологической войне. Прежде всего именно изменение отношения населения создало атмосферу, при которой граждане становились более восприимчивыми к призывам партизан. «Ошибки» немцев (принудительный труд, массовые казни и неспособность «поладить» с крестьянами) во многом способствовали изменению политической атмосферы, отличавшей более поздние этапы пропагандистской кампании от первых месяцев ее проведения.

Партизанская пропаганда, как это, по-видимому, и должно происходить в психологической войне, терпела провалы, когда партизаны были слабы, и добивалась успехов, когда население, в силу ряда причин, было готово оказывать им поддержку. Эффективность пропаганды в огромной мере зависела от факторов, неподконтрольных ни партизанам, ни советскому режиму, а именно от проводимой немцами политики и их поведения.

Любопытно, однако, что тематика партизанской пропаганды уже в 1941 году предсказывала многие «ошибки» немцев. Что тогда являлось пропагандой, впоследствии стало реальностью. Партизанская пропаганда в значительной мере добилась успеха, потому что немцы неизменно, хотя и непреднамеренно, вели себя в полном соответствии с теми клише, которые советская пропагандистская машина установила заранее. Начиная с 1942 года граница между «пропагандой» и «фактами» оказалась настолько размытой, что даже самые невероятные измышления могли казаться вполне правдоподобными.

2. 1942–1944 гг.

Пропаганда отождествления

1) Традиционная пропаганда

Определенные призывы и информация, стремившиеся заставить советское население отождествлять себя с правительством и вооруженными силами, в сущности представляли собой лишь более тщательное использование тематики и приемов, применявшихся до войны. Вкратце отметим, что тогда пропаганда особое внимание уделяла сообществу советских людей, своего рода советскому патриотизму (в отличие от русского или прочих разновидностей национализма); гордости за достижения советской эпохи, начиная с «ликвидации эксплуатации человека человеком» и кончая индустриализацией и культурным прогрессом; восхвалению мудрости и непогрешимости советского руководства, во главе с коммунистической партией, авангардом общества. Все эти элементы можно обнаружить и в пропаганде военного времени.

Однако примечательной особенностью являлись попытки избегать чисто советской (в политическом смысле) и коммунистической по содержанию риторики. Термин «советский» используется в качестве обобщающего понятия для определения и режима, и населения и не несет никакой эмоциональной или оценочной нагрузки. Так, словосочетания «советская земля» и «советское правительство» не имеют побочного смыслового оттенка. Точно так же прилагательное «красный» лишено чисто политического смысла. Вывешивание партизанами красных флагов, названия партизанского отряда «Красная звезда» или газеты «Красный партизан» едва ли являлись средством заявить о своей коммунистической принадлежности, а скорее всего просто использовалась терминология, прочно укоренившаяся в повседневной жизни советского общества. Небольшим отступлением от этого, пожалуй, было лишь особое внимание, уделявшееся советским праздникам. Годовщина смерти Ленина (21 января), 1-е Мая, Международный женский день и годовщина Октябрьской революции обычно предоставляли возможность для произнесения речей, выпуска новых или перепечатки старых лозунгов, а иногда даже для проведения демонстраций и парадов, но даже эти празднования были проявлением скорее национального, а не политического самосознания.