Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941–1944

Даже сами немцы порой оказывались жертвами партизанских слухов. В январе 1942 года, например, немецкие правительственные круги, ратуя за широкую аграрную реформу, ссылались на якобы произнесенную Сталиным речь, в которой он обещал отменить колхозы; речь эта неоднократно фигурировала в распространявшихся слухах, хотя на самом деле никогда не была произнесена. Летом 1943 года немцы, стремясь объяснить негативные последствия провозглашения частного землевладения, приписывали свой провал слухам о произошедшей до этого раздаче земли партизанами. Сильно преувеличивая действия партизан, слухи тем не менее соответствовали реальным событиям.

Эффективность слухов зависела от многих факторов и различалась по степени оказываемого ими воздействия. Имеющиеся в распоряжении материалы не содержат информации, позволяющей сделать однозначный вывод о восприимчивости различных социальных слоев к пропаганде на основе слухов. Нельзя однозначно утверждать и об эффективности слухов применительно к тому или иному географическому региону. Ясно лишь, что должный эффект слухов отнюдь не был тем сильнее, чем большее количество людей слышало их и передавало дальше, в результате чего они обрастали новыми слухами. Иногда при благоприятных условиях всего одного слуха было достаточно, чтобы вызвать панику, посеять страх или вселить надежду. Кампания по распространению слухов могла рассчитывать на успех, когда объективные условия заставляли в них поверить и когда они использовались в действительно кризисных ситуациях.

Слухи о советских победах не пользовались доверием в 1941 году, пока Красная армия действительно не остановила немцев в конце того же года. В отдельные моменты, когда миф о непобедимости немецкой армии воспринимался с полным доверием, люди оставались глухи к партизанским слухам. Вести о наступлении Красной армии вызвали панику в Невеле и Полоцке, вынудив немцев принять меры для предотвращения массового исхода, в результате чего у них возникли трения с местным населением. Слухи о предстоящей эвакуации из Крыма в сентябре 1943 года заставили коллаборационистов упаковывать чемоданы, и это дало повод для дальнейших слухов. В обоих этих случаях действительно существовавшая кризисная ситуация заставляла верить партизанской пропаганде.

Эффективности распространяемых партизанами слухов во многом способствовала проводимая немцами политика. Не только жестокое обращение и зверства немцев создавали атмосферу, в которой население было готово верить самым невероятным слухам, но и провал немцев в использовании систематической и умелой контрпропаганды делал процесс распространения партизанами слухов практически бесконтрольным. Немцы, например, приняли решение игнорировать партизанские слухи об «обещании Сталина» распустить в будущем колхозы, поскольку в соответствии с доводами управления пропаганды вермахта официальное признание таких слухов помогло бы их более широкому распространению, в частности среди солдат Красной армии. В другом случае предложение командования одной из немецких дивизий о переселении части жителей из Бобруйска в Смоленск с целью продемонстрировать необоснованность партизанских слухов об освобождении Смоленска Красной армией не нашло отклика.

Важным преимуществом партизанских слухов была оперативность, с которой они могли реагировать на возникавшую в том или ином месте ситуацию. Наибольший эффект достигался тогда, когда они помогали вселить надежду на лучшую жизнь после войны. Если доверие к преувеличенным сообщениям о победах Красной армии, после того как они раз за разом оказывались ложными, уменьшалось, то действительно проводимая советским правительством «политика умиротворения» населения заставляла верить партизанским сообщениям о происходящих и предстоящих переменах в СССР. Такой подход свидетельствует о том, что оценка партизанами существовавших в обществе настроений оказалась намного более верной, чем у немцев.

Партизанская психологическая война: выводы

С самого начала советская пропаганда рассчитывала на то, что партизанское движение внесет свой весомый вклад в достижение целей политической и психологической войны. В соответствии с воззрениями и практикой советского руководства пропагандистская деятельность считалась функцией, присущей любой организации. С одной стороны, пропаганда должна была стать дополнительным орудием в борьбе с немцами; с другой, – и это было намного более важным с точки зрения достижения политических целей, – она должна была содействовать сохранению или восстановлению лояльности населения в тылу у немцев. Это являлось первостепенной по важности задачей для партизанского движения и действовавших в тесном сотрудничестве с ним партийных и комсомольских организаций. Бесплодными оказались бы попытки точно оценить относительную важность стоявших перед партизанами политических и пропагандистских задач в сравнении с выполнявшимися ими военными и экономическими функциями, но такие задачи, несомненно, оставались крайне важными до самого конца.