Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941–1944

Немецкие донесения и послевоенные советские мемуары предоставляют скудные сведения о механизме управления партизанами в период с конца 1941 и в начале 1942 года. Видимо, управление осуществлялось временно предназначенными для этой цели органами. Политические отделы на разных уровнях командной структуры Красной армии продолжали принимать меры по контролю, но партизанское движение слишком разрослось и стало слишком сложным для управления лишь одними этими органами. Особые отделы НКВД также играли определенную роль, но их участие в управлении было косвенным. Главную роль, во всяком случае в принятии наиболее важных решений, играли военные советы, в частности военные советы фронтов. Возросшая важность военных советов отчасти объяснялась тем, что они, как органы, куда входили представители как политического, так и чисто военного крыла Красной армии, собирали в своем составе руководителей, которых интересовали многие аспекты партизанских действий. Очень важным в этой связи было то, что военные советы фронтов имели в своем составе высших партийных чиновников, игравших ключевые роли на территориях, где теперь действовали партизаны. Например, А.А. Жданов, первый секретарь Ленинградского обкома партии, был членом военного совета Северо-Западного фронта, а также военных советов Волховского и Ленинградского фронтов после их создания; Н.С. Хрущев, первый секретарь Компартии Украины, был членом военного совета Южного фронта, а позднее и Воронежского фронта; П.А. Калинин, секретарь Компартии Белоруссии, являлся членом военного совета Западного фронта. Мало что известно о деятельности этих партийных руководителей на фронтах, но о том, что их участие в работе военных советов не было простой формальностью, свидетельствует их длительное личное присутствие в штабах фронтов.

Поскольку имеется очень мало информации о деятельности управленческих структур в рассматриваемый период, трудно объяснить, почему через несколько месяцев им на смену пришли другие. Но ряд гипотез по этому поводу можно выдвинуть.

Мы уже отмечали, что осуществляемое структурами Красной армии руководство партизанским движением было временным. Видимо, ни одна из армейских структур не была полностью готова заниматься решением всего комплекса проблем, возникавших в партизанском движении, набиравшем силу зимой 1941/42 года. Вполне возможно, – хотя свидетельств этому практически нет, – между военным командованием, политическими и особыми отделами возникали трения. Вероятно, что увеличивавшееся количество вопросов приходилось передавать на рассмотрение военным советам, в состав которых входили высокопоставленные представители этих групп, но они не могли уделять значительную часть своего времени партизанскому движению. В результате становилось все более очевидным, что назрела необходимость создания нового органа управления – органа, который бы объединял специалистов, имеющих различные точки зрения на партизанское движение и способных уделять все свое время руководству партизанами, и вместе с тем в состав данного органа входили бы обладающие необходимыми полномочиями для принятия важнейших решений партийные и военные руководители. Кроме того, создание нового органа управления было обычным явлением в практике советского руководства, когда система сталкивалась с новыми проблемами.

Помимо указанных выше соображений чисто функционального порядка, по всей видимости, существовали и соображения политические, хотя при отсутствии прямых свидетельств трудно привести конкретные примеры этого. Как будет показано ниже, создание и рекламирование отдельной структуры командования партизанами мотивировалось необходимостью создать впечатление, что партизанское движение стало более мощной силой, чем это было на самом деле. Еще один политический мотив труднее сформулировать. Но представляется вполне вероятным, что многих высших советских руководителей, в особенности руководителей партии, тревожили быстро усиливавшиеся после зимних побед престиж и влияние Красной армии. Вполне возможно, что они опасались сосредоточения руководства всей мощью военных усилий в руках командования Красной армии. Отделение партизанского движения от Красной армии путем создания особой командной структуры в определенной мере позволяло лишить армейское командование этого важного элемента и создать еще один центр, которому бы принадлежала часть заслуг в вооруженной борьбе с захватчиками.