Советские партизаны. Мифы и реальность

А красные согнали всех, кто уцелел и на глаза попался, разгребать насыпанный бандеровцами курган (памятник погибшим за независимость — Авт.). Не разрешили даже лопат взять. Должны были голыми руками, пусть и кровь из-под ногтей, разгребать, хоть зубьями грызть и горстями разносить, пока ровным то место не стало. Потом всех, кто разгребал, расстреляли… Петровцы знали, в какой хате чем можно поживиться, как и то, что основные силы УПА под командованием „Верного“ тогда сс оставили, и, поэтому, можно было показать свой „героизм““…

Отмечу, что полковнику Антону Бринскому („Дяде Пете“) присвоили звание Героя Советского Союза 4 февраля 1944 года — через два с половиной месяца после того, как его партизаны разгромили Старую Рафаловку» (Гогун А., с. 156–157).

Отметим попутно, что А.П. Бринский включен в «Энциклопедию истории Беларуси» как «один из организаторов и руководителей партизанского движения на Беларуси в годы Великой Отечественной войны» и «писатель» (том 2, с. 83).

Антон Бринский (1906–1981), командир партизан, убивших жителей села Старая Рафаловка.

Напрасно искать в его сочинениях рассказ о зверских убийствах женщин и детей в Старой Рафаловке. Нет там такого. В своих сочинениях он рассказывает о любви к «девчонке из Марьиной рощи», о своих «боевых спутниках» и «друзьях-товарищах» (таких же бандитах), о «героических действиях» против «фрицев, засевших в хорошо укрепленных опорных пунктах» (наподобие Старой Рафаловки)…

Береснёвка — партизанские Куропаты

«Уважаемая „Народная Воля!“

Каждый раз, когда речь заходит о массовых репрессиях 30—50-х годов прошлого века, символом которых стали у нас, в Беларуси, Куропаты, находятся люди, которые если и не отрицают эти преступления, то говорят примерно так: зачем, мол, тревожить эту рану, уже все известно, надо сплотиться для будущего. А как же без достоверного знания того, что было в прошлом, „сплачиваться“ для будущего?

Сам я житель Бегомля, провожу свое расследование событий, которые происходили в этих местах до войны, во время войны и после войны.

Для нашей семьи эти события начались в январе 1929 года, когда арестовали двух старших братьев моего отца — Михаила и Александра Глазко. Отвезли на хутор в Пострежье, заперли в сарай, а через неделю, придушенных холодом и голодом, доставили в Витебск, где 10 апреля военный трибунал приговорил их к 10 годам каждого за… шпионаж.

Дальнейшие подробности пока опущу. Скажу только, что деревню, где с начала войны жили дядька Михалка и семья его сына Виктора и где одно время базировались партизаны, 9 июля 1942 года сожгли каратели. Людей, правда, не тронули…

19 декабря 1942 года партизаны снова заняли Бегомль. И тут же составили списки так называемых неблагонадежных. В эти списки попали те, к кому немцы в хату заходили, кто в прошлом „нарушал“ советские законы и т. п. Попали в список и дядька Михалка и его сын Виктор.

На второй день Коляд, 8 января (1943 г. — М.П.), партизаны подъехали к дому, где жил дядька Михалка: „Иди-ка сюда, садись“. Завезли под деревню Бересневку, в ельничек: „Слазь!“ Дядька Михалка перекрестился, встал. Знал уже, что последняя дорога. Вдруг — летит возок. Подъезжает человек из Домжериц, Вашкевич Иван, друг Манковича (С.С. Манкович, секретарь Бегомльского райкома партии, считающийся создателем крупнейшей в районе партизанской бригады „Железняк“, сперва ее командир, позже — комиссар, Герой Советского Союза — Авт.). Этот Иван сильно ненавидел дядьку Михалку. Как наших арестовали, он, Вашкевич, забрал себе дом Владимира, младшего брата дядьки Михалки.

И вот дядька Михалка потопал по снегу, шапка такая старенькая, валенки старенькие — ну где ж ему, знаете, было после лагеря новые справить… А Иван Вашкевич взял у одного из партизан винтовку и сам ему в спину выстрелил. Такая была ненависть.

…Сын дядьки Михалки, Виктор, поехал в Бересневку на Коляды в гости. Партизаны — за ним. И повезли в то самое место, чтобы расстрелять.

Около леса их догнала сестра Виктора, Ксения, которая ехала следом. А из соседней деревни уже летела полная ужаса Надежда Глазко. По дороге ехали и другие люди из Бересневки — за сеном. Подняли крик: „А что вы делаете! Немцы убивали, а теперь вы убиваете!“ …Тогда партизаны посадили Виктора в сани и привезли в штаб Манковича. Он на них: „Почему не расстреляли?“ А Виктор с Манковичем — земляки, вместе служили в армии в 1922 году, кровати вместе стояли. Через двери было слышно, как Манкович говорил Виктору: „Я ошибался в тебе. Почему ты живешь со шпионом?“ „Это же мой отец, какой же он шпион?“ — спросил Виктор. Грохнул выстрел.

А жене Виктора Насте уже сказали, что Виктора забрали… Вломилась туда, упала на мужа: „Ай, мой родненький!!“. А Манкович подошел — и ей в голову выстрелил. Потом сказал: везите в Березино (это родина Манковича, в 20 километрах от Бегомля) и повесьте там на дереве.