Советские полководцы и военачальники

Обстановка сложилась крайне тяжелой: Восточный фронт вновь стал главным фронтом, где решалась судьба революции. Боевой программой действий Коммунистической партии по мобилизации сил на перелом в борьбе с Колчаком явились написанные В. И. Лениным «Тезисы ЦК РКП (б) в связи с положением Восточного фронта», В них содержался глубокий анализ положения Советской Республики, сложившегося в результате наступления колчаковских войск, излагалась политическая и стратегическая задача — разгромить Колчака. «Надо напрячь все силы, — говорилось в тезисах, — развернуть революционную энергию, и Колчак будет быстро разбит. Волга, Урал, Сибирь могут и должны быть защищены и отвоеваны»[4]. Вместе с тем Ленин указывал, что одна из задач наступления войск Колчака состояла в отвлечении наших сил «с Южного фронта, чтобы дать оправиться остаткам белогвардейских южных отрядов и петлюровцам». Учитывая этот замысел противника, Ленин сформулировал четкую задачу: «Ни одного полка, ни одной роты не возьмем мы с Южного фронта. Для Восточного фронта мы соберем новые армии, и для этого объявлена нами мобилизация»[5].

Хотя, казалось, и привык уже, но и теперь Сергей Сергеевич с изумлением отмечал поразительную способность Коммунистической партии мобилизовывать массы. На Восточный фронт прибывало все больше эшелонов с пополнением, оружием и боеприпасами. Большую ценность представляли специальные пополнения: коммунистические и комсомольские отряды, рабочие батальоны, группы коммунистов — бывших офицеров.

Вместе с работниками штаба Каменев напряженно трудился над различными вариантами перехода войск фронта в контрнаступление. Один из них предложил Фрунзе. Смысл его состоял в том, чтобы внезапно нанести удар в образовавшийся разрыв между 3-м и 6-м уральскими корпусами колчаковцев. По замыслу Фрунзе войска, которым предстояло нанести удар, должны были перерезать коммуникации двух основных наиболее боеспособных армий Колчака. Отрезанные от своего тыла, эти армии, как справедливо полагал Фрунзе, очень скоро утратили бы свои боевые возможности. Весьма благоприятным оказалось и то обстоятельство, что противник не имел резервов в районе предполагаемого удара. Это позволяло начать контрнаступление ограниченными силами, наращивая их в ходе боев.

С этим планом Фрунзе и явился к Каменеву. Однако командующий фронтом первоначально несколько настороженно, с холодком отнесся к замыслу Фрунзе. Поглощенный заботой о том, как остановить рвавшихся вперед колчаковцев, он сначала усмотрел в предложении Фрунзе частную задачу. Поэтому он согласился с тем, чтобы Южная группа перешла к активным боевым действиям, но выразил сомнение в возможности и результативности глубокого удара в тыл противника.

— Такой удар не скоро скажется на событиях, — изложил свои сомнения Каменев. — Противник за это время продвинется далеко на запад. А если вы поставите перед собой задачу более скромную, то с самого начала скуете значительные силы колчаковцев и этим поможете всему фронту.

Но Фрунзе упорно защищал свой план:

— Частной или, как вы сказали, скромной операцией Колчака не разгромить. Нужна мощная операция с самыми решительными целями. Важно только, чтобы наш маневр не был разгадан вражеским командованием, иначе оно поспешит вывести свои войска из уготованного им мешка.

Фрунзе привел и другие аргументы в пользу своего плана. Каменев заколебался. Доводы Фрунзе были резонны. В течение нескольких дней в сознании Сергея Сергеевича шла напряженная работа. Взвесив все «за» и «против», он нашел замысел Фрунзе весьма перспективным для всего Восточного фронта. «Его и нужно положить в основу нашего контрнаступления», — подытожил свои размышления Каменев.

Однако сразу же возникли трудности. Прибывший на намеченное на 10 сентября в Симбирске заседание РВС Республики, Главком Вацетис решительно выступил против предложения Фрунзе. Как он поступит? А не употребит ли власть? Не запретит ли осуществление замысленного Фрунзе удара? Каменев решил посоветоваться с Гусевым. А тот сам встретил его вопросом:

— Вы знаете, что Вацетис против плана Фрунзе?

— Знаю и, кажется, понимаю, почему. Тут сработало что-то от заученных нами в Академии Генеральною штаба заповедей. Одна из них гласит: «Береги фланги». В плане Фрунзе Вацетис усмотрел прежде всего ослабление правого фланга нашего фронта… Обдумывая предложение Фрунзе, я имел в виду и его самого. Мне все в нем импонирует, особенно свойственное ему чувство нового, умение отойти от шаблона. Признаться, я тоже не сразу понял суть замысла Фрунзе. Почему? Не знаю. Наверное, и на меня давили догмы.

— Ну, это уж через край. Вас ведь тоже понять нужно. Вон как Колчак жмет. Да и разобрались же вы в конце концов в плане Фрунзе.

— А должен был сразу разобраться. Я же прежде всего подумал о том, что Южная группа в ее нынешнем составе не справится с реализацией замысла Фрунзе, надо ее усилить, и это приведет к ослаблению нашего правого фланга. Но как же теперь быть? Я имею в виду позицию Вацетиса.