Советские полководцы и военачальники

Обстановка на Западном участке демаркационной линии была крайне напряженной. Немцы почти открыто способствовали различным вооруженным вылазкам контрреволюции. Противостоять им могла только сила. А ее надлежало создать. На руководство участков завесы были возложены в качестве одной из важнейших задач формирование из местного населения частей и подразделений Красной Армии. Именно на этой работе Егорьев сосредоточил усилия Каменева. Еще в Невельском районе на базе двух красноармейских отрядов Сергей Сергеевич развернул Витебскую пехотную дивизию — одну из первых в Красной Армии. Теперь он продолжил эту работу, создавая регулярные части и подразделения.

Каменев близко сошелся с Егорьевым. Они взволнованно обсуждали происходившие в стране события. Было ясно, что пламя гражданской войны разгоралось. Но даже они, люди военные, далеко не всегда могли представить, во что и как обернется то или иное событие этой войны. Таким, например, событием оказался начавшийся во второй половине мая мятеж чехословацкого корпуса. Рассредоточенный на различных железнодорожных станциях в Поволжье, в Сибири и на Дальнем Востоке, корпус с сугубо военной точки зрения не представлял опасности для Советской власти. Но его мятеж был подготовлен Антантой и скоординирован с внутренней контрреволюцией, явился ее вооруженной опорой на местах.

В мае — июне чехословацкие части совместно с белогвардейскими отрядами захватили крупнейшие города в Сибири, на Урале и в Поволжье. При поддержке Антанты, опираясь на части чехословацкого корпуса, внутренние силы контрреволюции образовали свои органы власти: в Самаре — «Комитет членов Учредительного собрания» (Комуч), в Ново-Николаевске — «Западно-Сибирский комиссариат», в Омске — «Временное сибирское правительство».

В начале июля основные группировки мятежного чехословацкого корпуса — поволжская и сибирская — соединились и повернулись на запад якобы для создания «нового антигерманского фронта». Действовавшие здесь чехословацкие части непрерывно усиливались формированиями различных «временных правительств» местной контрреволюции.

Для борьбы с объединенными силами мятежников и белогвардейцев Советское правительство спешно стягивало силы. В июне на основе объединения этих сил был образован Восточный фронт — первый фронт в истории гражданской войны. Требовалась еще огромная работа по его организации и укреплению. Однако произошло трагическое. 10 июля командующий Восточным фронтом левый эсер Муравьев поднял мятеж, пытаясь склонить вверенные ему войска к измене Советской власти «для продолжения войны с Германией». И хотя войска фронта не поддались провокации, а сам Муравьев, оказавший сопротивление при аресте, был убит, противнику удалось воспользоваться ситуацией, значительно продвинуться на Урале и в Поволжье.

— М-да!.. Обстановка сложнейшая, — резюмировал Егорьев после того, как они с Каменевым «облазили» по карте (в который уже раз!) Восточный фронт. — А нового командующего фронтом Вацетиса знавали?

— Только наслышан… Полковник… Окончил Академию Генерального штаба. На фронте командовал полком и вместе с ним сразу перешел на сторону Советской власти… Недавно отличился при подавлении мятежа левых эсеров в Москве… Там он командовал дивизией латышских стрелков…

— Ноша на нем сейчас неимовернейшая, — вздохнул Егорьев.

Обладавшие глубокими познаниями в военном деле, Каменев и Егорьев хорошо понимали, как неуклонно и быстро возрастало значение Восточного фронта, какой опасностью становился здесь враг для Советской Республики. И дело заключалось не только в гигантском размахе фронта — он проходил по Поволжью и Уралу. Главное состояло в том, что в тылу противника оказалась огромная территория с многомиллионным населением, важные индустриальные, сырьевые и сельскохозяйственные районы. Через дальневосточные порты контрреволюция имела возможность получать материальную поддержку, отсюда могла расширяться и прямая военная интервенция капиталистических держав. Складывалась реальная возможность соединения контрреволюционных сил, действовавших на севере, востоке и юге страны. А это грозило резким ухудшением военно-политического положения Советской власти.

— Объединятся, создадут единое правительство, общее командование… Союзники усилят поддержку… М-да… — горячился Егорьев. — Нужны срочные меры.

— Наступать нужно! — отвечал в таких случаях Каменев. — У противника там огромные потенции. Надо не дать ему их реализовать.

— Да, да. Конечно. Полагаю, наверху это все учитывают.

Наверху, конечно, всесторонне учитывали сложившуюся обстановку. ЦК РКП (б) обсудил и в специальном постановлении от 29 июля 1918 года наметил меры по укреплению войск Восточного фронта. 1 августа Ленин обратился к членам РВС этого фронта с письмом, в котором прямо говорилось: «Сейчас вся судьба революции стоит на одной[2] карте: быстрая победа над чехословаками на фронте Казань — Урал — Самара»[3].