Советские разведчики в нацистской Германии

Сейчас, зная, что и как происходило, легко быть умным и говорить: «Нужно было верить именно этим сведениям и поступать соответственно». Неплохо бы поставить таких «мудрецов» на место тогдашних советских руководителей и посмотреть, как бы они справились с этим «элементарным» делом. Проблема заключается в том, что подготовить страну и армию к войне за два часа невозможно. И за день нельзя. И за неделю не получится. Для того чтобы встретить врага во всеоружии, надо иметь мобилизованную и размещённую в нужных районах армию, вне зависимости от того, собираешься ты наступать или обороняться. Мобилизация и развёртывание армии в середине XX века — дело нескольких недель. Этот процесс настолько сложен и так сильно затрагивает жизнь государства, что проводить его без крайней необходимости нельзя.

Именно поэтому уже в начале XX века проведение мобилизации стало синонимом объявления войны. Не случайно российские и германские власти в последние мирные дни 1914 года заклинали друг друга прекратить мобилизацию, иначе… Объявление всеобщей мобилизации вело к необратимым последствиям, и Сталин это отлично понимал. В то же время он прекрасно знал, что Красная армия ещё не достигла оптимальной боеготовности. Только-только началось перевооружение новыми образцами техники, не всё благополучно обстояло с организационной структурой и боевым опытом. Немцам было легче, свою армию они со времени нападения на Польшу держали мобилизованной и могли готовить нападение в тайне. Чтобы исправить положение, под видом больших учебных сборов СССР провёл частичную мобилизацию, но этого было явно недостаточно.

В таких условиях задачей номер один становилось оттянуть начало войны на как можно более длительный срок. Сталин знал, что Германия превосходит Советский Союз по своему экономическому потенциалу, а разведка докладывала серьёзно завышенные данные о мощи вермахта. Не верить им было бы в той ситуации глупо. Объявив мобилизацию, можно было спровоцировать схватку с сильнейшим противником в не слишком благоприятный момент. На такой риск не пойдёт ни один ответственный государственный деятель. Нужна была стопроцентная уверенность в том, что Германия нападёт в двадцатых числах июня. А её не было.

В течение нескольких месяцев разведчики назвали добрый десяток дат начала войны. 15 марта, 15 апреля, 1 мая, 10 мая, 15 мая, 20 мая, 1 июня, 15 июня… Намеченные дни проходили, а нападения всё не было. Откуда Сталин мог знать, что 22 июня окажется правильным вариантом, а не очередной вольной или невольной дезинформацией? Советская разведчица Зоя Рыбкина говорила по этому поводу:

Тогда было очень много сообщений о том, что война надвигается. Об этом говорили повсюду и все. Информацию об этом мы получали даже из Австралии, практически отовсюду. Правда, во всех сообщениях о войне указывались различные сроки, вплоть до того, что она могла начаться Первого мая! В целом складывалась довольно пёстрая картина.

Было бы ещё полбеды, если бы Сталин мог быть уверен в неожиданном нападении немцев. Так ведь нет: информация (вернее, дезинформация, но кто об этом знал?), идущая от «Лицеиста», успокаивала, говорила о том, что Германия воевать не будет. И даже вполне надёжные, проверенные, честные источники выдавали сведения о том, что Гитлер сначала поставит на колени Англию, что перед началом войны он предъявит Советскому Союзу ультиматум… Почему Сталин должен был им не доверять? Пророком он не был. Совершенно прав современный историк А.В. Исаев, который в своей работе пишет: