Советские силовики

— Товарищи, я в первый раз увидел жандарма, когда мне было уже, наверное, двадцать четыре года. На рудниках не было жандарма. У нас был один казак-полицейский, который ходил и пьянствовал. В волости никого, кроме одного урядника, не было. Теперь у нас в каждом районе начальник МВД, у него большой аппарат, оперуполномоченные. Начальник МВД получает самую высокую ставку, больше, чем секретарь райкома партии.

Кто-то из зала подтвердил:

— В два раза больше, чем секретарь райкома!

— Но если у него такая сеть, — продолжал Хрущев, — то нужно же показывать, что он что-то делает. Некоторые работники начинают фабриковать дела, идут на подлость…

В стремлении поставить госбезопасность под контроль партии Хрущева поддерживал влиятельный секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов, ведавший идеологическими делами. У него был собственный опыт столкновений с чекистами, когда ему в 1944 году поручили руководить бюро ЦК по Литве. Он был недоволен тем, что органы госбезопасности ему мало помогают.

Михаил Андреевич не хотел, чтобы чекисты имели право присматривать за ним и жаловаться на него. Поэтому положение госбезопасности в хрущевские годы изменилось, их полномочия и влияние сократились.

Председателем КГБ был назначен генерал-полковник Серов. Через год ему присвоили звание генерала армии, 25 августа 1955 года в связи с пятидесятилетием наградили еще одним орденом Ленина.

Первым заместителем председателя был назначен Константин Федорович Лунев, профессиональный партийный работник. Он много лет работал в Московском обкоме. На следующий день после ареста Берии его перебросили в МВД, присвоили генеральское звание.

Генерал армии Филипп Денисович Бобков, который всю жизнь прослужил в КГБ, вспоминал, что вскоре после создания комитета Хрущев приехал в Центральный клуб имени Дзержинского и выступил с большой речью — она продолжалась больше двух часов — перед руководящим составом органов и войск КГБ.

— Понятно, что после разоблачения такого крупного вражеского агента, каким был Берия, — сказал Хрущев, — у членов партии, работающих в органах МГБ, не могло не появиться такого неприятного осадка и несколько, я бы сказал, приниженного морального самочувствия. А это очень опасное дело. Нельзя иметь органы государственной безопасности в таком приниженном моральном, небоеспособном состоянии, так как это лишь на руку нашим врагам.

Никита Сергеевич говорил, что роль контрразведки раздута, что нет необходимости держать такие большие штаты. Предложил сократить аппарат госбезопасности, превратить комитет в обычное общегражданское министерство, отказаться от воинских званий, а то в Москве и так полно генералов…

После первого секретаря ЦК выступил Серов:

— Вы убедились, насколько товарищ Хрущев глубоко знает нашу работу и насколько четко, предельно ясно дал указание по агентурнооперативной работе и по всей работе. Вот что значит человек громадного ума и большой практики. Ведь многие из вас также работают по десять-пятнадцать лет, а иной раз скатываются на всякие глупости. Поэтому вы должны четко, ясно продумать, вспомнить все указания, которые были даны товарищем Хрущевым.

Руководству КГБ было предписано «в кратчайший срок ликвидировать последствия вражеской деятельности Берия в органах государственной безопасности и добиться превращения органов государственной безопасности в острое оружие нашей партии, направленное против действительных врагов нашего социалистического государства, а не против честных людей».

Начались ликвидация райотделов, сокращения в городских и областных отделах и управлениях.

Генерал Анатолий Ильич Шиверских, который дорос до начальника Смоленского управления КГБ, вспоминал:

«В 1954–1955 годах в связи с ликвидацией районных отделений КГБ необходимо было рассмотреть оперативные и личные дела агентуры и принять по ним решения. В отдельных районах области было 100 — 150 агентов, из них следовало отобрать 10–12. Работа по массовому исключению агентуры и прекращению дел оперативного учета означала отказ от массового охвата всех и вся. Таким образом, упразднялась система внутренней агентуры, которая в предыдущие десятилетия создавалась в самых различных слоях общества. Из 300 агентов в четырех районах я оставил 14. Кардинальная перестройка работы органов была необходима».

Часть чекистов переводили в милицию, часть увольняли. Воинские звания сохранялись, но отменялись льготы. Это вызвало недовольство аппарата. Начальство пугали разговорами о том, что разочарованные сотрудники органов госбезопасности станут объектом вербовки со стороны иностранных разведок.

Возможность опереться на КГБ была очень важной для Хрущева. Не зря он держал на этой должности лично преданного ему человека. Глава правительства Булганин и вся старая гвардия возражали против того, что КГБ подчиняется ЦК, то есть Хрущеву, а не Совету министров, то есть им, и что секретные документы КГБ поступают только в ЦК.