Советские спецслужбы и Красная армия

По воспоминаниям генерал-лейтенанта А. С. Лукомского, в условиях начавшегося слома старой армии «в Петрограде в Военном министерстве с первых же дней революции выделилась группа молодых офицеров Генерального штаба (прозванных «младотурками»), которые, желая выделиться и выдвинуться в период революции, начали проповедовать необходимость ломки «старых, отживших и реакционных» отношений между офицерами и солдатами; требовали введения всюду комиссаров и комитетов, уничтожения погон и т. д.»[58] Теодори прошел ускоренные курсы Николаевской военной академии (1918), созданные вследствие нехватки офицеров-генштабистов на фронтах Первой мировой.

После Октябрьского переворота Николаевская военная академия раскололась на противников и сторонников работы за Советскую власть. Первую группу составил ряд слушателей (гвардейцы уехали сразу после революции) и профессура – из бывших гвардейцев и конницы. Вторую группу составил старший курс, лидирующее место в котором уже тогда занял староста курса Теодори. Староста курса – посредник между профессорско-преподавательским составом академии и слушателями, лицо очень важное[59]. Именно по предложению Теодори, поддержанному начальником академии профессором А. И. Андогским[60], академия стала сотрудничать с Советской властью еще во время контрреволюционного саботажа служащих в Военном министерстве[61]. Андогский потом способствовал переходу Академии Генштаба к белым, что неудивительно: профессора высших военно-учебных заведений утверждались в должности лично императором, притом что офицеров, окончивших полный курс академии, отвозили в Царское село и представляли императору, а затем они вместе с монархом завтракали в одной из дворцовых зал. По воспоминаниям выпускника 1898 г. генерала А. А. Самойло[62], «царь выслушивал фамилию офицера и каждому подавал руку, пристально вглядываясь в глаза, как будто желая прочесть в них что-то»[63]. Естественно, служить новой власти такие генштабисты, мягко говоря, не стремились. На призыв большевиков после вторжения германских частей на территорию Советской России, вспоминал позднее Теодори, откликнулись лишь генералы Д. П. Парский[64], В. А. Ольдерогге и Ф. А. Подгурский[65], а из выпуска 1917 года уже в конце февраля – начале марта 1918 г. 19 генштабистов добровольно отправились на Кавказ, по 11 – на Ямбургский, Лужский, Старорусский и Великолуцкий участки.

Теодори по успеваемости занимал 61 позицию из 233, т. е. закончил академические курсы по 1-му разряду[66]. 12 марта 1918 г. выпускники старшего класса 2-й очереди военного времени Николаевской военной академии 1918 г. были распределены между Северным (Петроградским) и Западным (Московским) участками Завесы – иррегулярных частей, созданных для противодействия германской оккупации. Лидер выпуска Теодори стал начальником отделения оперативного отдела штаба Северного района Завесы, где сразу же столкнулся со «старыми генштабистами». В частности, Теодори обвинил в измене военного руководителя Северного участка отрядов Завесы выдающегося военного инженера генерала А. В. Шварца[67], его начальника штаба генерала Б. В. Геруа[68] (оба «антантовцы», а потому противники «позорного», по признанию самого В. И. Ленина, Брестского мира и сторонники демократической республики) и начальника оперативного отдела штаба Северного района Ф. И. Балабина[69]. Через полтора месяца обвинения Теодори подтвердились: все трое, как и ряд «генштабистов из гвардейцев», эмигрировали на Украину к гетману П. П. Скоропадскому.

Ф. И. Балабин на допросе в ОГПУ в 1931 г. показал: «Я лично ушел из штаба [Северного района] после неприятности со своим помощником, на почве личных отношений. Мои помощники – офицеры… курсов Генштаба, выразили мне порицание за высокомерное обращение, говорили, что за глаза я называю их недоносками и т. д. Условия службы создавались очень тягостные…»[70] Этим помощником и был Теодори.