Советские танковые асы (с фотографиями)

И тут из-за крайней избы вдруг показался длинный ствол немецкого танка с набалдашником. Это „Тигр“ был. Против него моя „семидесятая“ ничего не стоит. Но он меня ещё не видел, а до него осталось ну метров сто. Ну и как начал он из-за дома выползать, угостил я его в борт бронебойным, или даже подкалиберным, прямо как Давид Голиафа. Он остановился и вроде как даже не горит. Но дорогу своим широким корпусом загородил. А за ним „артштурм“ (штурмовое орудие StuG III. — Прим. авт.) гудит. Но я поспешил, стукнул по нему, но лобешник ему не пробил. Он тут же дал задний ход и назад вниз к мостику.

Ну а пока мы возились с „тигром“, фрицы выползли на поле, что на том берегу ручья, и принялись по нас снизу стрелять из „артштурмов“. А мы по ним стреляли да меж домами крутимся, по пехоте тоже добавляем, что вдоль улицы бегает. Трудно воевать на два фронта-то, вот один снаряд и проломил нам борт как раз справа — с той стороны, где двигатели стояли. Передний двигатель и пыхнул таким ярко-жёлтым пламенем. „Горим“, — кричу, а сам пытаюсь люк в башне отдраить. А он не открывается. Видать, его снарядом покорежило. Мы рванулись было через передний, но тут услыхали, что фрицы около танка ходят и стучат в броню. Это ихние пехотинцы подоспели. Куда уж тут вылазить-то? В плен? Нет, уж лучше смерть. А мотор уж горит вовсю. Жаром пышет — как в аду. Легли на днище, там чуток попрохладнее. Но помогло, что комбинезоны у нас были ленд-лизовские с асбестовой ниткой, а то бы, наверное, сгорели мы заживо, в геенне этой. Ну, лежим на полу и гадаем про себя, когда это наш боекомплект рванёт. А броня вверху раскалилась, за люк не возьмёшься, от мотора белый вонючий дым пошёл — это загорелось масло, но второй мотор ещё тихонько так чухает. Правда, выхлоп внутрь танка идёт. Жара невыносимая, белый дым, выхлоп — дышать нечем. Прямо выворачивает наизнанку. А возле танка фрицы ходят, галдят. Тут уж делать нечего, только молитвы вспоминать всякие и поджариваться.

И тут Михалыч мне откуда-то противогаз протянул. И как только вспомнил о них? Надел на себя резиновую маску. Вроде дышать полегче стало. Но всё одно — жарища и тошнит. И тут как сквозь сон услыхал „бу-бу-бу“ — это Михалыч морду свою ко мне прислонил и говорит что-то. Ну ладно, думаю, помоги нам, Господи! Всё одно больше рассчитывать не на кого. И тут вдруг понял я, что сознанку теряю.

Очнулся на воздухе. Михалыч меня по щекам лупит. Рядом — наш танк, из которого медленно выползает маслянистый тяжёлый такой чёрный дым. И одна гусеница у танка медленно так поворачивается. Словно он ногою землю роет, и звук такой „пф-ф-ф“, словно танк дышит или дух испускает…

И так мне жаль стало танк наш, что я заплакал. А потом стал молиться следом за Михалычем, который выдернул меня из танка. О чём я молился? А кто теперь знает? Помню, что благодарил Бога за спасение, потом благодарил танк наш за спасение, потом благодарил Михалыча за спасение… А потом вспомнил „Отче наш, иже еси на небеси…“. А потом пришли наши».

Совершенно исключительный случай с участием танка Т-70 зафиксирован 21 августа 1943 года в 178-й танковой бригаде. При отражении вражеской контратаки командир танка Т-70 лейтенант A. Л. Дмитриенко заметил отступавший немецкий тяжёлый танк (возможно, что и средний, что не так уж важно). Догнав врага, лейтенант приказал своему механику-водителю двигаться рядом с ним (по-видимому, в «мёртвой зоне»). Можно было стрелять в упор, но, заметив, что люк в башне немецкого танка открыт (немецкие танкисты почти всегда ходили в бой с открытыми башенными люками. — Прим. авт.), Дмитриенко вылез из Т-70, перепрыгнул на броню вражеской машины и бросил в люк гранату. Экипаж немецкого танка был уничтожен, а сам танк отбуксирован в наше расположение и вскоре, после небольшого ремонта использовался в боях.

Неплохо проявили себя в Курской битве и советские самоходчики. Их успехи никак нельзя обойти вниманием, так как с апреля 1943 года всеми вопросами формирования, комплектования, боевой подготовки и оперативно-тактического использования самоходно-артиллерийских частей ведал командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии. Части самоходной артиллерии в абсолютном большинстве случаев организационно входили или придавались танковым и механизированным частям и соединениям. Самоходки действовали вместе с танками, а порой и вместо танков.

8 июля 1943 года во время Курской битвы самоходка СУ-122 под командованием лейтенанта Р. В. Трайникова из 1450-го самоходно-артиллерийского полка из засады подбила два немецких танка. 10 июля 1943 года экипаж САУ СУ-122 под командованием лейтенанта А. Б. Лещинского, также из засады, подбил три танка противника. 14 июля 1943 года командир батареи самоходных установок СУ-122 старший лейтенант С. С. Миронов из всё того же 1450-го самоходно-артиллерийского полка подбил три немецких танка.

10 августа 1943 года тяжелая САУ СУ-152 майора Сачковского (13-я армия) в первом же бою на Орловском направлении уничтожила 10 немецких танков.