Советский оккультизм. Тайны НКВД и КГБ

Неумолимый суд времени вынес Сталину приговор забвения уже через пятьдесят лет. А ведь сам он мнил не иначе как остаться в памяти человечества до конца времен. Вышло же как раз таки по Михаилу Булгакову — ушел он в небытие, как Берлиоз из «Мастера и Маргариты».

В широких массах населения на смену некогда тотальной любви к Отцу Народов пришло столь же тотальное забвение.

Но это не значит, что феномен Сталина и его социального эксперимента в СССР не интересует более психологов, историков, специалистов самых разных профилей — включая сюда и магию, эзотерику, символику, и т. д.

Психика Сталина не могла не быть извращенной, ибо если любая власть развращает, то абсолютная власть развращает абсолютно. Безусловно, у Сталина были отклонения от нормы и несомненно его тяготение ко всякого рода обрядам, ритуалам, символам, и, конечно, был у вождя свой интерес к способам воздействия сознание (как массовое, так и индивидуальное) — скажем так, нетрадиционными методами.

Искусство шаманизма — или шаманизм в искусстве

Искусство сталинской эпохи оставило в наследие потомкам и литургические песнопения, и «производственные» кинодрамы, и детективы про иностранных шпионов, и своеобразные «жития» вождей и героев, и даже некий псевдофольклор — вроде сказов Джамбула о «Великом Батыре Ежове», например.

Сам ли писал свои одические песнопения акын Джамбул, или их преображали переводчики — но публиковались они под его именем.

Есть у Джамбула и такое творение — «Слово о Великом Сталинском законе». Это совершенно поразительная по сути своей квинтэссенция словесного шаманизма и вместе с тем тотальной лжи. Об этих понятиях уже достаточно говорилось ранее. Вот цитата:

Я славлю Великий Советский Закон!
Закон, по которому солнце восходит,
Закон, по которому степь плодородит,
Закон, по которому сердце поет,
Закон, по которому юность цветет,
Закон, по которому служит природа
Во славу и честь трудового народа!

Комментарии здесь, как говорится, излишни. Но даже это, пожалуй, еще не предел.

Так, в качестве своеобразного, но весьма характерного курьеза можно упомянуть о таком вот, также «истинно народном» произведении. Называлось оно так:

«Слава Сталину будет вечная.

Русская былина.

Записана со слов сказительницы Марфы Крюковой из Архангельской области».

В характерном былинном стиле здесь повествуется о том, как «Иосиф-свет призамыслился» о тяжком положении народа, а потом «храбро бился за народ» и привел его, разумеется, в итоге к невообразимо счастливой жизни.

Разве что психолог (или врач-психиатр?) мог бы объяснить, в каком образе предстал в сознании безграмотной сказительницы «Иосиф-свет», — если, конечно, «былина» эта создана была действительно ею.

Одописцев в советской поэзии было очень много. Как будто существовал неписанный закон, по которому каждый известный поэт должен был пропеть гимн Вождю.

Вот несколько строф из такого гимна, написанного, кстати, действительно хорошим поэтом М. Исаковским. Стихотворение называется «Слово к товарищу Сталину».

Оно пришло, не отражая зова,
Пришло само, и не сдержать его.
Позвольте ж мне сказать Вам это слово,
Простое слово сердца моего.
……………………………………………………
Спасибо Вам, что в годы испытаний
Вы помогли нам устоять в борьбе.
Мы так Вам верили, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.
…………………………………………….
Спасибо Вам, что в дни великих бедствий
О всех о нас Вы думали в Кремле,
За то, что Вы повсюду с нами вместе,
За то, что Вы живете на земле!

Художники также внесли свой вклад в воспевание и восхваление Великого Вождя, Отца Всех Народов. Ниже приведено лишь несколько ярких тому примеров.

А. Герасимов — «Сталин и Ворошилов в Кремле».

С. Модоров — «Партизаны на приеме у товарища Сталина».

Д. Налбандян — «Для счастья народа» (изображен И. В. Сталин с соратниками возле огромной карты СССР).

В. Прибыловский — «Сталинский маршрут» (Сталин и Чкалов возле глобуса).

П. Мальцев — «Товарищ Сталин на крейсере «Молотов» среди матросов».

Ф. Шуркин — «Утро нашей Родины» (Иосиф Сталин на фоне цветущих полей).

Ну, и так далее — этот список может быть очень длинным.

Стоит ли говорить о бесталанной одиозности всех этих полотен? Или — официозной бесталанности? Или лучше сказать о присужденных Государственных премиях и наградах?