Советский полпред сообщает…

– Я предпочитаю двусторонние пакты о ненападении. А эти идеи о взаимопомощи, – Гитлер начинал распаляться, – мне абсолютно не нравятся. Какая взаимопомощь? Кто кому помогает? С какой стати Германии вступать в войну, если произойдет конфликт СССР с какой-нибудь страной. А такой конфликт произойдет! Если Германия – страна миролюбивая, то коммунизм – это воинствующая мировая религия! Укрепившись в СССР, коммунизм завоюет весь мир. Германия – вот главный страна и оплот европейской цивилизации. Поэтому мы должны вооружаться. Ни одна страна не вправе протестовать против действий Германии! Мы указываем миру путь к избавлению от величайшего проклятия! Наш флот должен составлять не менее тридцати пяти процентов британского, у меня есть тысяча самолетов и скоро будет 550-тысячная армия!

В конце своей тирады Гитлер перешел на крик. Идену стало не по себе.

– Мне бы хотелось коснуться вопроса об Австрии, – перевел разговор на другую тему Саймон.

– Об Австрии? – переспросил Гитлер. – Я не намерен сейчас поглощать, как пишет ваша пресса, Австрию. Но мы будем – и это наш святой долг – помогать австрийским национал-социалистам. Тем более что Австрия сама выражает желание присоединиться к Германии. А вообще Австрия для меня не проблема. Мне сейчас некогда заниматься Австрией, Чехословакией или Литвой. Будет время, я ими займусь.

Иден почувствовал в словах фюрера угрозу, но затевать спор было не в планах англичан.

– Не намерены ли вы вернуться в Лигу наций? – спросил Иден.

– Нет. Через полгода нам бы снова пришлось оттуда уйти. Мы можем вернуться только тогда, когда Германия достигнет полного равенства.

– Равенства – в каком плане?

– Равенства в глобальном контексте.

«Так, – сказал про себя Иден, – известная нам терминология. Он имеет в виду возвращение Германии колоний. Это уже прямая угроза британским интересам».

После беседы настроение «старшего» министра было неплохим. Саймон вынес впечатление, что с Гитлером трудно, но можно ладить. Нужны лишь гибкость и кое-какие уступки. «В каждом положении отыщется что-нибудь утешительное, если хорошо поискать», – вспомнил Саймон выражение Дефо.

Иден был настроен менее оптимистически. За прошедший после первой встречи год тон фюрера резко изменился. «Перевооружаются, – думал он, – в старом прусском духе». Сам по себе германский фашизм Идена не беспокоил, его беспокоило то, что Гитлеру, как он говорил, «не сидится дома, в Германии». Иден, привыкший к мысли о том, что он фигура историческая, решил: ничего хорошего его будущие биографы об этой поездке не напишут. На память пришла история, рассказанная ему в Форин оффисе. Когда в конце XVIII века в Китай прибыл английский посол, он должен был выполнить ряд действий, требуемых церемониалом. До Пекина он ехал в лодке, на которой висел плакат, гласивший, что посол едет платить дань Англии китайскому императору. На это он не обратил внимания, поскольку не знал языка. При вручении верительных грамот он должен был три раза становиться на колени и девять раз стучать лбом об пол. Император не мог взять грамоты прямо из рук посла. Посол нашел компромисс: стоял на одном колене, несколько раз кланялся, а затем преподнес свои грамоты в золотом ящике, из которого их и взял император. «На сей раз нечто похожее, – усмехнулся про себя Иден. – Только не в Пекине, а в Берлине».

Вечером на приеме Гитлер был в отличном настроении. Сам факт визита англичан принес ему политический выигрыш. Раз они приехали, значит ему нечего бояться Англии – она уступит раз, уступит и другой.

Речь зашла о прошлой мировой войне. Случайно выяснилось, что Иден и Гитлер в марте 1918 года находились на одном участке фронта друг против друга. Выпускник привилегированного Итона, поставлявшего Англии государственных деятелей, открывавшего путь в Оксфорд и Кембридж, боевой офицер, в 18 лет добровольцем ушедший на фронт, награжденный за храбрость Военным крестом, дослужившийся до звания капитана, должности начальника штаба бригады и мечтавший о славе и дипломатической карьере. И сын австрийского таможенника, несостоявшийся художник, с радостью схватившийся за оружие, как только началась война, ефрейтор, озлобленный на весь мир, снедаемый завистью ко всем, добившимся большего, чем он. Иден и Гитлер встречались во второй раз, но оказалось, что была и третья встреча: семнадцать лет назад их разделяла всего сотня метров. Они вспоминали названия населенных пунктов, нарисовали даже схему на обратной стороне меню и расписались. Как они оба полагали, для истории. Все это поправило настроение Идена, он снова почувствовал себя в центре внимания.

После обеда французский посол Франсуа-Попсе спросил Идена:

– Вы действительно находились в окопах напротив Гитлера?

– Совершенно верно.

– И вы не воспользовались случаем? Вас надо расстрелять!