Советский порядок

Всем известно, что, если человек был готов напрячься, он мог заработать на жизнь «повышенной комфортности» — купить дачу, автомобиль, пить коньяк вместо водки. Но уровень потребления людей с низкими доходами был действительно минимальным — на грани допустимого. Никакой избыточной уравниловки в потреблении не было, все держалось на нужном пределе.

Кстати сказать, образ советской уравниловки был преувеличен в сознании «обделенной» интеллигенции еще и из-за важной методологической ошибки. Вот типичная «антисоветская» жалоба инженера: «Бедный я, бедный. Получаю всего вдвое больше, чем неграмотная уборщица баба Маня. Когда кончится эта проклятая уравниловка!» Спросишь: а насколько же тебе надо больше? «Ну хоть втрое, как в Штатах». И в этом он ошибался — оплата инженера в США была, в общем, более уравнительной.

Да, у нас инженер получал 100 руб., а баба Маня — 50 (округленно, условно). А «за бугром» их баба Мэри — 100 пиастров, а сэр инженер 300. Где же больше уравниловка? Инженер уверен, что у нас. На деле из этих цифр без выявления «неделимостей» вообще ничего сказать нельзя. Вот одна «неделимость» — та «витальная корзина», тот физиологический минимум, который объективно необходим человеку в данном обществе, чтобы выжить и сохранить свой облик человека. Это — тот ноль, выше которого только и начинается благосостояние, а на уровне нуля есть лишь состояние, без «блага». И сравнивать доходы инженера и бабы Мани нужно после вычитания этой «неделимости».

Что же получается при таком расчете? Эта «неделимость» составляла в СССР около 40 руб. И благосостояние бабы Мани было не 50, а 10 руб. в месяц, а у инженера 100— 40 = 60 руб., т. е. в шесть раз больше, чем у уборщицы. «За бугром» благосостояние уборщицы при физиологическом минимуме в 40 пиастров поднималось до 60 пиастров, а у инженера — до 260. Это в 4,3 раза больше. То есть, несмотря на больший разрыв в валовом доходе, распределение благосостояния было «за бугром» более уравнительным. Если бы баба Маня у нас получала всего 41 руб., а инженер 100, то его благосостояние было бы уже в 60 раз выше, чем у нее. Вот тебе и уравниловка.

Помимо того, что советский человек имел равное фундаментальное право на доступ к рабочему месту (право на труд), благодаря которому он гарантированно и вовремя получал зарплату, в СССР были постепенно созданы и другие каналы уравнительного распределения многих благ — общественные фонды потребления. Через эти каналы человеку давалось определенное количество благ как члену огромной общины (СССР). В 1989 г. (последний год советского уклада жизни) доходы всего населения СССР составили 558 млрд. рублей, а расходы государства и предприятий на социально-культурные нужды составили 176 млрд. руб. (т. е. 31,5 % от денежных доходов населения).

Важный момент заключается и в том, что принципы распределения в СССР позволяли избежать и резких разрывов в доходах работников разных профессий. А значит, между ними не возникало социальной вражды, так что в целом в массовом сознании была укоренена идея общества солидарного, основанного на сотрудничестве, а не на конкуренции.

* * *

Посмотрим, как были реализованы в СССР уравнительные принципы в обеспечении доступа к некоторым главным материальным благам.

Жилье. Главная опора уравнительного уклада — жилье. Пока человек имеет жилье — он личность. Бездомность — совершенно иное качество, аномальное состояние выброшенного из общества изгоя. Бездомные очень быстро умирают. Поэтому право на жилье есть одно из главных выражений права на жизнь.

В СССР на определенной стадии развития пришли к тому, что право на жилье было введено в Конституцию, стало одним из главных прав. Это было уравнительное право, жилплощадь предоставлялась «по головам» (были небольшие льготы кандидатам и докторам наук, скрипачам, художникам, но это мелочи). При этом человек имел право не просто на крышу над головой, а на достойное жилье. Иными словами, была установлена норма, и если она не обеспечивалась, люди имели право на «улучшение жилищных условий».

Право на улучшение! Слова эти, бывшие в советское время привычными, еще затерты в памяти. А ведь надо в них вдуматься. И это было не декларативное право, не идеологический миф, а обыденное социальное явление. На 1 января 1990 г. в СССР на учете для улучшения жилищных условий состояло 14,256 млн. семей и одиночек — 23 % от общего числа семей и одиночек в стране. И из года в год 13 % из стоявших на учете получали квартиру (или несколько квартир, если большая семья разделялась). А, например, в Эстонской ССР в 1986 г. получили квартиры 33 % от очереди, в 1989 г. 29 %.