Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы

Итак, советская военная разведка в США перешла в режим «ожидания». Многие опытные агенты были разосланы в другие части мира: Арвид Якобсон — в Финляндию, Джон Шерман — в Японию, Уитакер Чамберс был готов отправиться в Англию, Николас Дозенберг, вместо того чтобы вернуться из Москвы в Соединенные Штаты, отправился в Китай, супруги Свитц поехали во Францию, где быстро расширялся советский шпионский аппарат.

С 1933 по 1935 гг. Москва воздерживалась от посылки видных работников, чтобы они возглавили военную разведку в США. «Билл», офицер Красной Армии, приехал туда из России, но его главной задачей была подготовка в Соединенных Штатах «новобранцев» для работы в Англии. Он держался в стороне настолько, что, когда Уитакер Чамберс предложил ему фотокопии документов, составленных Гарри Декстером Уайтом в казначействе Соединенных Штатов, «Билл» не проявил к ним интереса.[317] Немного позже Генри Джулиан Уодли добыл документы из государственного департамента, Абель Гросс — из бюро стандартов. Чамберс их сфотографировал, но «Билл» снова отказался от этих предложений. Как же трудно было принять такое решение офицеру разведки!

В замороженном состоянии находилась только военная разведка, а не НКВД, которая продолжала развиваться и расширяться. «Амторг», как база НКВД, не был заменен вновь открывшимся посольством.

Еще несколько лет после победы, одержанной Маркиным в 1933 году, все разведывательные операции в Соединенных Штатах вело НКВД, хотя Маркин недолго пользовался плодами своего триумфа. В 1934 году он был найден на 52-й улице в Нью-Йорке со страшной раной головы и на следующий день скончался. Потом шеф ИНО в Москве Слуцкий признал, что Маркин был ликвидирован его же аппаратом.[318]

Таким образом, в период, начиная с 1934–1935 годов, роль НКВД была более важной по сравнению с военной разведкой. Успехи НКВД в этот период объяснялись скорее общим антифашистским климатом, чем талантами ее работников, которые были серыми личностями с низким интеллектуальным уровнем. Вальтеру Гринке (ещё один «Билл»), сменившему Маркина в 1934 году, было около сорока лет. Хеда Массинг описывает его так: «У него был низкий лоб, на который спадали густые прямые рыжевато-светлые волосы. Его выпяченные губы покрывались слюной, когда он говорил. Он немного косил, у него были маленькие, вечно воспалённые глаза серого и постоянно испуганного маленького человека. Он был худым и узкоплечим».[319]

Другим резидентом НКВД был Борис Базаров («Фред»), бывший белый офицер с опытом работы в Берлине, совсем не выдающийся организатор, но с внешностью не столь отталкивающей по сравнению с Гринке. Базаров прибыл в мае 1935 года и оставался в стране до конца 19370-го, и вернулся в Москву как раз, чтобы угодить в великую чистку. Под руководством Гринке и Базарова работали многие курьеры, тайные сотрудники, осведомители и фотографы. Другими агентами в этот период были «Антон» и «Билл Берман», оба русские. О последнем Хеда Массинг, в то время тоже работавший агентом, писал: «Мне очень хотелось понять, что происходит у него в мозгах, если они вообще были, но я так и не смог».[320]

Другим представителем НКВД, работавшим в Соединенных Штатах с 1932 года, был человек с армянским именем — Гайк Бадалович Овакимян, который пробыл в этой стране необычно долго, почти десять лет. Под его руководством работало множество агентов и субагентов. В том числе Роберт Хаберман, который действовал в Мексике и США, Эда Уолланс и Фред Розе, работавшие в Канаде, Аарон Маркович и Адольф Старк, которые изготавливали паспорта, Симон Розенберг, промышленный шпион с 1932 по 1938 год, Яков Голос, адвокат в департаменте юстиции, поставлявший информацию из документов ФБР и активно работавший в 1937–1938 годах.[321]

В целом Овакимян добился более заметных успехов, чем его предшественники. Он был арестован весной 1941 года. Однако об этом мы расскажем ниже.