Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы

Беда, однако, в том, что большинство этих и других характеристик взято из показаний разношёрстных изменников. То есть они исходят от лиц, заведомо нацеленных на то, чтобы облить грязью своих бывших соратников, не говоря о бывшей родине. Одно дело — использовать этих существ как источник инсайдерской информации. Другое — принимать за истину их угодливо-пропагандистские декларации.

Та же самая причина лежит в основе изображённой на страницах книги волны предательств, совершённых сотрудниками советских разведорганов и лицами, помогавшими им. Спору нет, были в этой многолетней истории предательства, не говоря об ошибках и просчётах. Но ведь профессор Даллин крайне мало и неохотно поминал наших героев и успешные операции, зато словно смаковал бесчисленные по его представлению поражения советской разведки. В итоге создалось впечатление, что по различным странам катился не цунами даже, а какой-то всемирный потоп её провалов.

Ещё в книге бросается в глаза знакомый по психологическим войнам приёмчик. Примитивный, но безотказный в среде «пикейных жилетов» — этих потребителей и производителей политической болтологии, беспощадно высмеянных советскими сатириками И. Ильфом и Е. Петровым. Сообщая верные, задокументированные факты, автор подкрепляет их фактоидами, никоим образом не соответствующими действительности. То же самое можно сказать о его выводах и тезисах. Повторю, что излюбленный даллиновский тезис — это якобы ненормальные, пропитанные взаимной нелюбовью отношения между органами военной разведки и государственной безопасности СССР. А также — глубокие личные антипатии между ответственными сотрудниками обоих ведомств.

Тут следует прервать фонтан профессорских инсинуаций и напомнить мистеру Даллину подзабытую, но горькую пилюлю, которую ему преподнесла его собственная судьба. В третьей главе этой книги читатель встретился с резидентом НКВД Орловым-Фельдбиным, бежавшим на Запад и усердно служившим новым хозяевам. Усердие это вылилось помимо прочего в то, что перебежчик заподозрил чету Даллиных в соучастии в шпионской работе в пользу СССР, о чём не преминул донести властям США.

Разбирать детали доноса мы не будем. Суть его в том, что Орлов-Фельдбин, разоблачая некоего советского агента, наткнулся на явное сопротивление этому со стороны Даллиных. Осознав свою оплошность, Даллины ринулись развенчивать агента, которого недавно защищали. Они обливали его грязью ещё более рьяно, чем сам Орлов-Фельдбин. В дурно пахнущую историю оказались втянуты многие сотрудники американских охранных ведомств и даже сенаторы.

Какой нагоняй получила супружеская пара от своих патронов, мне неизвестно. Но полагаю, что нервов им потрепали немало. А уж как Орлов-Фельдбин расстарался в этой нервотрёпке, можно только представить. Налицо был факт злобной перебранки, мерзких происков, подковёрной драки в самой «демократической» шпионской службе мира. А профессор Даллин, отрабатывая тот давний грех, усиленно потчевал нас в книге историями о конфликтах внутри «тоталитарной» советской службы.

Проблема не в том, что советским спецслужбистам, с их специфическими трудностями, не была свойственна грызня, сопровождающая деятельность подавляющего большинства их западных коллег, о чём те сами весьма откровенно периодически сообщают. Проблема в другом.

Социалистическая разведка предназначена для информационного и организационного обеспечивания интересов государства, его потребностей в идейной, военной, экономической и политической защите, имеющей цельное общественное выражение. А у её капиталистических аналогов к соблюдению интересов государства примешиваются — и весьма значительно — задачи весьма противоречивого свойства. А именно: соблюдение интересов национальных и транснациональных корпораций, могущественных политико-экономических групп, занимающихся локальными, региональными, глобальными переделами власти и собственности. Таким образом, защита государства начинает сплошь и рядом обретать частное финансово-имущественное выражение, далеко не всегда совпадающее с общественными потребностями. Согласитесь, что государственные правоохранительные организации или их отдельные подразделения, задействованные в качестве частной лавочки — это очень по-капиталистически. И это очень конфликтоёмкое явление.

Отсюда вытекает особая роль, отводимая идеологической обслуге.

Но разведка и контрразведка? Её-то роль какое отношение имеет к идеологии?

Ельцинские «реформы» нанесли урон ГРУ, но ещё успешнее исковеркали систему бывшего КГБ, вполне профессионально выстроенную (хотя и политически неэффективную в позднесоветское время). В частности, от неё отделили службу внешней разведки. И вот в девяностых годах один из её чинов глубокомысленно изрёк: мы руководствуемся сейчас не идеологией, а действуем в национальных интересах нашего государства. При этом он вполне справедливо уверял, что политика — основное содержание разведдеятельности.