Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы

Хотя обвинение опротестовало приговор, прошло немного времени и все обвиняемые оказались на свободе. Но теперь советское руководство стало сомневаться в надежности пары Штеффен — Динстбах. Возникло опасение, что если их снова арестуют, то они откроют слишком многое. Следуя инструкции «Александра», коммунист-адвокат убеждал чету Штеффен поехать в Россию, но они категорически отказались, потому что у фрау Штеффен были родственники-нацисты. (Она и сама позже вступила в нацистскую партию). В конце концов, Штеффены согласились уехать в Чехословакию. В Праге Штеффена удалось уговорить переехать в Москву, и он был ликвидирован во времена большой чистки.[111]

Одним из результатов шумихи, поднятой вокруг дела Штеффена, стало ужесточение законодательства. 1 марта 1932 года президент Гинденбург подписал Декрет в защиту национальной экономики, который увеличивал до трех лет максимальное наказание за кражу промышленных секретов, а в случае передачи их за границу — до пяти лет. Новые санкции сохраняли силу, пока нацистское правительство снова не ужесточило закон, введя высшую меру наказания за промышленный шпионаж.[112]

Военные цели

Хотя промышленный шпионаж в Германии поглощал почти всю энергию и средства советской разведки, чисто военные цели тоже не оставались в стороне.

Самой крупной удачей ГРУ в донацистской Германии был случай с генерал-полковником Хаммерштайном и его дочерями, которые симпатизировали России, хотя каждая по-своему. Генерал Курт фон Хаммерштайн-Экворд, наследник старинной военной династии, занимал высокие посты, а в ноябре 1930 года стал главнокомандующим сухопутных войск рейхсвера. Человек консервативных взглядов, он разделял настроения офицеров и генералов донацистской эпохи, которые склонялись к военному сотрудничеству с Советской Россией. Он посещал Россию в эти годы, встречался с советскими высшими военными деятелями и другими представителями власти. Дочери Хаммерштайна были настроены более прокоммунистически по сравнению с отцом.

Наставником этих девушек стал редактор «Роте фане» Вернер Хирш, чья мать принадлежала к аристократическим кругам Пруссии. Она же и представила его Хаммерштайнам.

Обе девушки быстро схватывали то, что им внушал Хирш. Согласно его представлениям, революционный фронт, на котором они должны бороться, располагался в кабинете их отца. Годами дочери похищали и фотографировали документы, которые находили на его письменном столе. Они подслушивали все разговоры, которые велись в доме, и обо всем сообщали Хиршу. Они стали одними из лучших советских агентов секретной службы в германской армии.[113]

Чёткой разделительной линии между промышленным и военным шпионажем не существовало. Например, авиация и судостроение интересовали советскую разведку, как с промышленной, так и с чисто военной точек зрения.

Так как советская военная авиация в 20-е годы находилась еще в младенческом состоянии, раскрытие секретов германской авиационной техники стало одной из важнейших задач военной разведки. В 1927 году в Берлин из Москвы приехал инженер Александровский, который должен был собрать все основные данные о германской авиационной промышленности. Его правой рукой был латыш Эдуард Шайбе, работник советского торгового представительства, который имел многочисленные связи. Однако главные свои надежды Александровский возлагал на немецкого инженера Эдуарда Людвига, способного авиационного специалиста, который в 1924–1925 годах работал в Москве в филиале фирмы «Юнкерс».

Советские власти намекнули ему, что он может стать профессором в университете, если согласится вернуться в СССР после окончания контракта. Возвратившись в Германию, Людвиг продолжал работать в авиации. Он часто менял места своей деятельности и уже через два года знал все особенности производства на заводах «Юнкерса» в Дессау, «Дорнье» во Фридрихсхафене, а также разработки Исследовательского института аэронавтики в Адлерсхофе.

В конце 1927 г. советское посольство известило Людвига, что место профессора скоро освободится, а пока он должен «сотрудничать» с Эдуардом Шайбе. Чтобы доказать свою преданность, Людвиг начал забирать домой документы из Института аэронавтики (в основном касающиеся авиамоторов). Шайбе доставлял их фотографу Эрнсту Хуттингеру, откуда негативы шли прямо к Александровскому. Когда офицеры секретной службы института обнаружили пропажу документов и чертежей, все улики указывали на Людвига. Шайбе, Хуттингер и Людвиг были арестованы в июле 1928 года. Александровский исчез, а советский атташе Лунев срочно покинул Берлин.