Ю.Жданов 7 июля 1948г. написал Сталину покаянное письмо. Вовсе не предназначенное для печати, оно было напечатано в «Правде» 7 августа 1948 г., в последний день работы печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ132
.Для советского человека публикация в «Правде» обвинений значила больше, чем заключение прокурора. Для партийного деятеля, прямо или косвенно обвиненного в «Правде»,— это политическая смерть.
Обстоятельства последних дней жизни А. А. Жданова и сегодня не очень понятны. Позже, в последние месяцы жизни Сталина, они широко использовались в так называемом деле врачей, в борьбе с «космополитами».
Сведения, хранившиеся в архиве Политбюро ЦК КПСС, позволяют существенно пересмотреть ту версию событий, которая была изложена газетами в начале 1953 г., а позже легла в основу рассказа о враче Жданова Л. Тимашук в знаменитых воспоминаниях И. Эренбурга133
и в «секретном докладе» Н. С. Хрущева на XX съезде партии.В конце августа 1948 г. А. А. Жданов отдыхал в специальном санатории для высших государственных и партийных руководителей на Валдае. 28 августа туда была вызвана заведующая кабинетом электрокардиографии Кремлевской больницы Л. Ф. Тимашук. В 12 часов того же дня она сняла кардиограмму и поставила диагноз, что у Жданова «инфаркт миокарда в области передней стенки левого желудочка и межжелудочковой перегородки». Этот диагноз вызвал резкие возражения со стороны врачей, постоянно наблюдавших за здоровьем Жданова. Профессор П. И. Егоров, академик В. М. Виноградов и врач Майоров посчитали, что изменения на кардиограмме были вызваны «функциональным расстройством» на почве склероза и гипертонии. Врачи отмечали их и раньше. В результате консилиума от Тимашук потребовали переписать заключение. На следующий день у Жданова случился новый сердечный приступ. Тимашук снова была вызвана из Москвы, и от нее вновь потребовали изменить заключение по электрокардиограмме, что она и сделала по требованию своего прямого начальника профессора П. И. Егорова. Положение Тимашук было отчаянным: не будучи лечащим врачом Жданова, она сделала слишком ответственное заявление, поставившее под сомнение опыт людей, годами лечивших своего пациента, а затем письменно отказалась от собственного диагноза. Для нее было совершенно ясно, что результаты неудачного лечения получат политическую оценку, а в случае удачного — будут означать для нее по меньшей мере утрату места в Кремлевской больнице из-за конфликта с ее начальством. Пытаясь застраховаться, 29 августа она написала жалобу на имя начальника Главного управления охраны МГБ СССР Н. С. Власика, в которой сообщила о своих разногласиях в оценке состояния здоровья Жданова, и вручила ее начальнику охраны Жданова А. Л. Белову.
На следующий день, 30 августа, Жданов умер. В тот же день министр госбезопасности Абакумов доложил Сталину о заявлении Тимашук, отметив в сопроводительном письме, что, «как видно из заявления Тимашук, последняя настаивает на своем заключении, что у товарища Жданова инфаркт-миокарда... в то время как начальник Санупра Кремля Егоров и академик Виноградов предложили ей переделать заключение, не указывая на инфаркт миокарда»134
. На документе имеется виза Сталина: «В архив».Сама Тимашук не знала о судьбе ее жалобы. Ответа не было.
Среди врачей, лечивших Жданова, продолжались споры о правомерности диагноза Тимашук. 7 сентября 1948 г. по приказу начальника Лечебно-санитарного управления П. И. Егорова ее перевели из Кремлевской больницы в филиал поликлиники. Она продолжала отстаивать свою правоту, вновь жаловалась секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецову. Ответа по-прежнему не было. Кремлевские власти вспомнили о ней только летом 1952 г.135
Смерть Жданова оказалась кстати Маленкову.Ленинградская «антипартийная группа»
С марта 1948 г. Сталиным по существу официально были утверждены два преемника — Вознесенский и Маленков. За каждым стоял свой жизненный опыт: у первого накопленный в сфере экономики, у второго — в партаппарате, в его сердце — Управлении кадров ЦК. Каждый не был новичком на Старой площади и в Кремле. К Вознесенскому был близок А. А. Кузнецов, секретарь ЦК, «курировавший» деятельность карательных органов, а Маленков многие годы сотрудничал с Берией — ив качестве начальника Управления кадров ЦК ВКП(б), и в качестве заместителя Берии в Совмине СССР.
После смерти Жданова на некоторое время сохранялось влияние группы во главе с Н. А. Вознесенским. Одновременно усиливается борьба между ею и группой Маленкова — Берии. Как отмечается в официальных материалах Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х гг., «Сталин в частных беседах высказывал предположения о том, что в качестве своего преемника по партийной линии он видел секретаря ЦК, члена Оргбюро
А. А. Кузнецова, а по государственной линии — члена Политбюро, заместителя Председателя Совета Министров СССР Н. А. Вознесенского»136