Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи

Борьба за «отрезвление» народа была в первую очередь политической кампанией. Необходимо было, однако, определять и главное звено в цепи многочисленных экономических проблем. Слова об ускорении, как и выражения «стратегия ускорения», или «концепция ускорения», или даже «революционная стратегия ускорения, выработанная на апрельском Пленуме ЦК КПСС», – все это было пустой риторикой, как и многочисленные заявления о «новом качестве роста», «интенсификации производства», «структурной перестройке экономики», «эффективном управлении» или «лучшей организации труда». Необходимо было определить ясную и конкретную задачу, какую-то главную и центральную задачу, на выполнении которой должны были сосредоточить свои главные усилия все органы власти, планирования и управления, ответственные за экономику страны. В СССР завершалось, и далеко не лучшим образом, выполнение одиннадцатой пятилетки – 1980 – 1985 гг. Шла разработка планов на новую, двенадцатую пятилетку – 1986 – 1990 гг. Какая главная идея, какая главная задача должна была стать стержнем этой новой пятилетки? Михаил Горбачев назвал такой главной задачей развитие машиностроения, обновление машинного парка во всех отраслях производства. Члены Политбюро, включая и Николая Рыжкова, поддержали своего нового лидера. Уже 25 апреля 1985 г., выступая на Пленуме ЦК КПСС с докладом о подготовке XXVII съезда КПСС, М. Горбачев заявил, что «главной и первоочередной задачей 12-й пятилетки должно стать существенное повышение коэффициента замены оборудования. Решающее слово здесь – за машиностроением. Его развитию необходимо придать приоритетный характер и уже в 1986 – 1990 гг. в полтора-два раза ускорить темпы роста отрасли. Главная задача – быстро перейти на производство новых поколений машин и оборудования, которые способны обеспечить внедрение новой технологии, снизить материалоемкость, поднять фондоотдачу» [16]. В июне 1985 г. в ЦК КПСС было созвано большое совещание ведущих экономистов страны, крупных хозяйственных руководителей, директоров предприятий, отдельных рабочих по определению главных задач и направлений экономической перестройки. Никаких оригинальных идей на этом совещании не было высказано. В большом докладе М. Горбачева звучали все те же лозунги и слова о «повышении фондоотдачи», об «отдаче капитальных вложений», о «крутом изменении инвестиционной политики», о «ресурсосберегающих технологиях» и т.п. Это была странная картина. Населению страны, уставшему от бедности, от постоянного дефицита основных потребительских товаров, от тяжелых жилищных условий, от коррупции, от произвола чиновников, от невыполненных обещаний, заявляли о том, что партия будет заботиться теперь в первую очередь о «повышении коэффициента замены оборудования»! Это была, конечно, серьезная ошибка нового лидера в определении главного звена экономической политики партии. Да, конечно, М. Горбачев не сам сформулировал все эти приоритеты. Основные тезисы к его докладу готовила группа наиболее влиятельных экономистов во главе с академиком АН СССР Абелом Аганбегяном. Этим людям трудно было мыслить иначе и отказаться от разного рода штампов и догм марксистской политэкономии и сформированной еще в 30 – 40-е гг. политической экономии социализма. Так или иначе, но перестройка с самого начала оказалась без ясного и, главное, привлекательного для населения страны лозунга или ориентира. Это был провал и для новых политических руководителей, и для советской экономической науки.

Еще Юрий Андропов, сначала как Председатель КГБ, а в 1982 г. и как новый лидер государства и партии, сделал несколько обескураживающих открытий, о которых он говорил не только своим близким друзьям и сотрудникам, но и в некоторых публичных выступлениях, хотя и не в столь резкой форме. Он говорил, например, что мы, руководители, не знаем того общества, во главе которого стоим. Он также говорил, что главной угрозой для безопасности Советского Союза является не империализм, не диссиденты и не идеологические диверсии, а бедность основной части населения страны. Именно эта бедность и рожденное ею недовольство, а также невнимание или даже прямой произвол властей лежали в основе всех тех массовых волнений и забастовок, с которыми приходилось не раз разбираться Комитету государственной безопасности. Юрий Андропов еще со времен венгерских событий 1956 г. очень боялся таких массовых волнений.